на синюю линию и, налегая на стеклорез изо всех сил, повел его
по вычерченному эллипсоидному контуру. Под давлением резца старинное стекло
громко захрустело; завершив один полный оборот, я пошел по второму разу, с
удовлетворением наблюдая за тем, как углубляется овальная бороздка, едва
намеченная на стекле после первого круга.
Когда прорезанная в зеркале канавка стала достаточно глубокой, я
отложил стеклорез в сторону, с максимальной осторожностью снял тяжелое
зеркало со столика и поставил его на пол, лицевой стороной к стене, после
чего оторвал прибитые сзади доски и аккуратно стукнул ручкой стеклореза по
обведенному участку. Первого же удара оказалось достаточно, чтобы овальный
кусочек зеркала вылетел из своей, оправы и с глухим стуком упал на
специально расстеленный под зеркалом коврик. Это было так неожиданно, что я
непроизвольно зажмурил глаза и сделал глубокий вдох. В этот момент я стоял
на коленях (так мне было удобнее расправляться со стеклом); мое лицо, таким
образом, находилось совсем рядом с вырезанным в зеркале отверстием и когда я
вдохнул в себя воздух, в ноздри мне ударил чудовищный затхлый запах: ни до,
ни после того не доводилось мне ощущать такого омерзительного смрада. Все
вокруг внезапно стало серым и поплыло у меня перед глазами, а тело сковала
сильнейшая боль, которая буквально парализовала меня. Уже теряя сознание, я
сумел ухватиться за край оконной портьеры, но она тут же оборвалась, не
выдержав моего веса. Тело мое медленно сползло на пол, и я погрузился во
тьму беспамятства...
Придя в сознание, я обнаружил себя лежащим на спине. Туловище мое
располагалось на коврике, а ноги болтались где-то в воздухе. В комнате стоял
все тот же жуткий затхлый запах, что ударил мне в нос, едва я вырезал из
зеркала кусок стекла; и когда мои глаза стали воспринимать отдельные образы,
я увидел стоявшего передо мною Роберта Грандисона, во плоти и крови и в
нормальном цвете; он держал мои ноги поднятыми, чтобы кровь приливала к
голове так их учили в школе на уроках по оказанию первой помощи. Какое-то
время я не мог вымолвить ни слова от изумления, которое, однако, быстро
сменилось радостью и облегчением, после чего я обрел способность двигаться и
говорить.
- Все нормально, дружище, слабым голосом произнес я и, подняв руку
вверх, помахал ею в воздухе. Можешь опустить мои ноги на пол. Кажется, на
меня подействовал этот запах. Открой вон то окно в дальнем углу да, настежь.
Вот так... благодарю. Нет-нет, шторы поднимать не надо оставь их как есть.
Поднявшись на ноги, я ощутил, как застоявшаяся кровь волнами заходила
по моему телу. Я все еще покачивался от слабости, но дуновение свежего,
обжигающе холодного воздуха несколько оживило меня. Усевшись на стул, я
обратил взгляд на Роберта, который стоял в дальнем от меня углу комнаты.
- Роберт, произнес я с нетерпением, а где же все остальные? Где Хольм?
Что произошло с теми, когда я... когда я открыл выход?
Несколько секунд мальчик ничего не отвечал. Потом, пристально посмотрев
на меня, произнес очень серьезным, даже каким-то торжественным голосом:
- Они растворились в пространстве, мистер Кэневин обратились в ничто. Я
видел это собственными глазами. Вместе с ними исчезло все, что там было.
Больше нет никакого Зазеркалья благодаря Господу и вам, сэр!
И тут Роберт, который в продолжение всех этих ужасных одиннадцати дней
держался молодцом, неожиданно разрыдался, размазывая по лицу слезы и
заходясь в истеричных всхлипываниях. Я обнял его за плечи, бережно усадил на
кушетку рядом с собой и положил ладонь ему на лоб.
- Ну-ну, приятель, возьми себя в руки, сказал я успокаивающе.
Истерика Роберта, которая, впрочем, была совершенно естественной,
прошла так же внезапно, как и началась. Убедившись в том, что мальчик
успокоился, я принялся подробно излагать ему придуманную мною легенду о его
исчезновении из стен школы. Внимательно выслушав мои инструкции, он уверенно
повторил их, чем я остался очень доволен. После этого Роберт рассказал мне,
что, когда я резал стекло, он находился в "проекции" моей спальни, и в тот
самый момент, когда я разрушил скрывавшую его зеркальную тюрьму, он оказался
в реальной трехмерной комнате еще не осознавая, что очутился "снаружи".
Услышав стук падения моего тела в гостиной, он поспешил туда и нашел
меня