Говард Лавкрафт

Тень над Иннсмаутом

домов. Вид этих людей

показался мне даже более гнетущим, чем самые унылые городские постройки,

поскольку в лицах и движениях почти всех их отмечались характерные признаки,

которые вызывали у меня инстинктивную неприязнь и даже отвращение, хотя я и

не мог толком разобраться в природе этого чувства. На какое то мгновение мне

показалось, что эти специфические особенности внешности напоминали мне некую

картинку, которую я, возможно, видел уже когда-то, испытывая при этом

приступ отчаянной меланхолии и ужаса, однако довольно скоро подобные

псевдовоспоминания улетучились из моего созидания.

Как только автобус спустился в город, до меня стал доноситься

отчетливый и стабильный звук падающей воды, прорывавшийся на фоне

неестественного спокойствия и тишины. Покосившиеся, некрашенные дома стояли

здесь более плотной чередой, окаймляя дорогу с обеих сторон и своим видом

все же в большей степени, нежели все то, что мы видели до сих пор, походя

именно на городские постройки. Передо мной открылась типичная уличная

панорама, и кое-где я мог различить те места, где некогда пролегали

вымощенные булыжником и окаймленные кирпичными бордюрами тротуары. Все эти

дома, как мне показалось, были совершенно необитаемы, а в ряде мест между

ними зияли громадные проемы, и лишь по остаткам полуразвалившихся дымоходов

и стен подвалов можно было предположить, что некогда там также стояли дома.

И над всем этим зависал всепроникающий, удушающий рыбный запах, тошнотворнее

и противнее которого мне еще не приходилось встречать ни разу в жизни.

Вскоре начали появляться первые развилки и перекрестки: ответвлявшиеся

налево вели в сторону моря -- к царству немощеных, грязных улиц и

окончательно развалившихся домов; правые же уводили туда, где еще

чувствовалось присутствие былого городского великолепия. Я по-прежнему не

встречал на улицах местных жителей, хотя кое-где уже попадались признаки

явной заселенности; то там, то здесь мелькали занавески на окнах, попадалась

редкая машина, припаркованная у края тротуара, Сами тротуары здесь пребывали

в заметно более благополучном состоянии, и хотя большинство домов

представляли из себя весьма старые строения -- деревянные и кирпичные

конструкции начала девятнадцатого века, -- они все же производили

впечатление по-настоящему жилых зданий. Во мне неожиданно вспыхнул огонь

истинного любителя антиквариата, и потому вскоре я, со все возрастающим

интересом всматриваясь в богатое убранство этого старинного, но пришедшего в

полный упадок города, почти позабыл и про отвратительную вонь, и про свое

отвращение к этому зловещему месту.

Однако прежде, чем достичь пункта своего назначения, я все же был

вынужден испытать еще одно ощущение самого что ни на есть неприятною и даже

мучительного свойства. Автобус въехал на некое подобие городской площади, на

противоположных краях которой стояло по церкви, а в самом центре

располагались забрызганные грязью остатки того, что в прошлом, очевидно,

должно было быть клумбой. Повернув голову направо в сторону находившегося

невдалеке перекрестка, я увидел массивное и громоздкое здание с колоннами,

Ею некогда белая штукатурка к настоящему времени обрела землисто-серый цвет

и порядком облупилась, а висевшая на фронтоне вывеска, исполненная золотым

по черному, казалась настолько полинявшей и выгоревшей, что я лишь с очень

большим трудом разобрал начертанные на ней слова: "Тайный орден Дэгона". Так

вот, значит, где в прошлом располагалась масонская ложа, а ныне обосновала

свое логово секта поклонников языческих культов! Пока я вчитывался в

полустершиеся буквы надписи, мое внимание внезапно было отвлечено

хрипловатым звоном явно треснувшего колокола, висевшего на противоположной

стороне улицы, и я сразу же повернул голову и выглянул в окно со своей

стороны автобуса.

Звук исходил от довольно приземистой каменной церкви, внешний вид

которой явно указывал на то, что построена она была намного позже окружавших

ее домов, причем создатели ее определенно решили предпринять неуклюжую

попытку подражать традициям готики и потому соорудили непропорционально

высокий первый этаж с забранными ставнями окнами, Хотя стрелки на часах с

той стороны здания, которая предстала моему взору, отсутствовали, я вонял,