Говард Лавкрафт

Призрачные поиски неведомого Кадафа

отсюда, в долине, где прошло твое детство, Рэндольф Картер,

предаются беззаботным забавам Великие боги. Ты слишком умело погружался в

сновидческий мир, о величайший сновидец, ибо ты смог увести богов сна прочь

из мира всеобщих видений в мир, который всецело принадлежит тебе одному,

выстроив из своих детских фантазий город, прекраснее всех призраков, доселе

рожденных.

Жаль, что земные боги покинули свои троны, оставив все на милость

пауку, трудолюбиво ткущему там паутину, да Иным богам, владычествующим в их

обители в привычной для Иных манере. С превеликой радостью силы внешнего

мира наслали бы хаос и ужас на тебя, Рэндольф Картер, причину их печали, но

они знают, что в твоей лишь власти вновь вернуть богов в их исконный мир.

Никакая сила вечной ночи не может проникнуть за тобой в твой

полубодрствующий сновидческий мир, и лишь ты один способен уговорить

самолюбивых Великих уйти из твоего чудесного предзакатного города и

вернуться через северные сумерки обратно в их привычную обитель на вершине

неведомого Кадата в холодной пустыне.

Итак, Рэндольф Картер, во имя Иных богов я пощажу тебя и вверю тебе

исполнение моей воли. Я поручаю тебе найти твой предзакатный город грез и

изгнать оттуда позабывших о своем долге богов, которых дожидается

сновидческий мир. Тебе несложно будет отыскать сонмище богов, услышать глас

божественных труб и звон бессмертных кимвалов, ту тайну, чье местонахождение

и смысл преследовали тебя неотступно в пору бодрствования и в глубоком сне,

и мучили тебя обрывками растаявших воспоминаний и болью об утраченном, столь

дорогом и мимолетном. Тебе несложно будет отыскать этот символ и останки

восторженной поры твоей жизни, ибо воистину это вечное и нетленное

сокровище, в коем слепились сверкающие осколки твоих юных восторгов, освещая

тропу твоих вечерних блужданий. Внемли! Не за неведомые моря, но в столь

знакомые тебе годы прошлой жизни лежит теперь твой путь, обратно к тем

незабываемым чудным местам и мыслям детства, к мимолетным солнечным

проблескам магии, которые твой пытливый юный взор узрел в древних пейзажах.

Ибо знай, что твой золотой мраморный город чудес -- это лишь сумма

всего того, что ты видел и любил в юности. Это великолепие бостонских крыш

на горных склонах и озаренных пожаром заката западных окон, и душистых

цветов на площади Ком-мон, и огромного купола на холме, и лабиринта

фронтонов и печных труб в фиолетовой долине, по которой сонно течет Чарльз,

оседланный многими мостами. Все это ты, Рэндольф Картер, увидел, когда твоя

нянька впервые вывезла тебя в коляске на весеннее солнце, и те же видения в

последний раз пробегут перед твоим мысленным и любящим взором. А еще есть

древний Сей-лем, погруженный в воспоминания о протекших годах, и призрачный

Марблхед, чьи скалистые окрестности убегают в глубь прошлых веков, и величие

сейлемских башен и шпилей на другой стороне гавани, которые можно увидеть с

марблхедских пастбищ на фоне закатного солнца.

А еще есть Провидено, таинственно и величественно раскинувшийся на семи

холмах над голубым заливом, с зелеными террасами, тянущимися вверх к шпилям

и цитаделям неумирающей древности, и Ньюпорт, вьющийся точно дивный венок

вверх от своих сонных вод. И Аркхем, с его мшистыми двускатными крышами и

горными лугами на горизонте; и допотопный Кингспорт, с частоколом печных

труб, и безлюдными пирсами, и насупившимися фронтонами; и несравненное чудо

высоких утесов; и объятый молочными туманами океан с звенящими буйками у

линии горизонта.

Холодные долины Конкорда, мощеные улицы Портсмута, сумеречные извивы

нью-хэмпширских сельских дорог, где за гигантскими вязами притаились

белостенные крестьянские домики и скрипучие колодцы. И просоленные причалы

Глостера, и продуваемые всеми ветрами плакучие ивы Труро. И бесконечные

панорамы далеких городков с торчащими иголками шпилей, и горные цепи за

горными цепями вдоль Норт-Шора, и безмолвные каменистые склоны и низенькие

увитые плющом особнячки под сенью гигантских валунов в род-айлендской глуши.

Запах моря и благоухание полей, чары темных лесов и зеленая радость садов на

рассвете. Это твой город, Рэндольф Картер, ибо все это -- ты сам. Новая

Англия породила тебя и влила тебе в душу всю эту красоту, которой несть