Песах Амнуэль

Люди Кода

в полумраке бронзовыми глазницами, дискообразный робот служка.

— Тебя ожидают? — вопрос прозвучал, будто нацарапанный на затылке тупой иглой.

— Да, — подумал И.Д.К. — Рав Йосеф Дари.

— Следуй за мной.

В коридорах ешивы пахло временем — запах был тусклым, как разбитое стекло, но все равно мешал, И.Д.К. казалось, что он, переступая по плиткам пола, топчет столетия. У порога кабинета И.Д.К. сделал над собой усилие, перепрыгнув сразу через тысячу лет; он, впрочем, не понял — в какую именно сторону. Кабинет изнутри выглядел почти таким же, каким И.Д.К. видел его когда то и где то. Рав Йосеф Дари встал из— за стола и пошел к И.Д.К., протягивая руки.

— Тело Мессии, вижу, не смущает тебя, — сказал И.Д.К., улыбаясь.

— Привык, — заявил Йосеф, указывая на один из стульев.

Сели. И.Д.К. положил на стол «дипломат», открывать не стал, это и не имело смысла — содержимое было раву Дари хорошо известно.

— Ты знаешь, — сказал Йосеф, положив ладонь на черную поверхность чемоданчика, — то, что я выбрал этот интерьер, еще не свидетельствует о моем желании вернуть время. То было хорошее время, согласись, и я был прав, когда говорил тебе о недопустимости кощунственного отношения к Торе.

И.Д.К. улыбнулся. Он понимал мысль Йосефа.

— Книга «Дварим», — напомнил он. — Если читать с неравномерным интервалом при начальном трехсотбуквенном шаге… «Саграбал… Возвращение… Кокон вселенной…»

— Да, и все, что с народом будет потом. И это происходит. Но это — следствия, а тебя волнуют причины.

— Я хочу понять, что происходило на заре времен, кто создал Код, с кем говорил Моше на горе Синай. Я до сих пор этого не понял.

— Ты понял, — сказал Йосеф.

* * *

Он стоял на Вершине мира.

Для И.Д.К., воспитанного на физических теориях ХХ века, Вершина представлялась точкой в пространстве времени, предшествовашей схлопыванию Вселенной в кокон. Отсюда можно было видеть всю эволюцию Вселенной, воспринимая ее исчезавшей в прошлом волной.

Он остановил мгновение — вовсе не потому, что оно было прекрасно, просто это было последнее мгновение той Вселенной, которую И.Д.К. считал своей. Он остановил мгновение, материальные процессы застыли, и лишь в духовных сфирот, неподвластных времени, И.Д.К. ощущал мысли Йосефа и Мусы, Мессии и Ричарда, Хаима и Андрея, Джоанны и Людмилы. Мысли, ощущения, поступки остальных людей Кода во всех мирах и временах уходящей Вселенной

— живших, умерших, воскресших, рожденных и лишь зачатых в мысленных сфирот разума — представлялись И.Д.К. чем то вроде бега электронов по тонким и гибким проводам. Сравнение было не лучше любого другого, сейчас И.Д.К. интересовал лишь единственный его смысл. Вселенная уходила, скатывалась в материальную точку, в сингулярность, и только он имел возможность повлиять на то, каким станет мироздание на следующем своем витке.

И.Д.К. проследил мировую линию Земли, будто пальцем провел по пыльной поверхности четырехмерия — планета уже многие миллиарды лет плыла в одиночестве, безжизненная, как памятник ушедшей цивилизации. И.Д.К. поискал взглядом другие планеты, где после Исхода обосновались люди Кода — в обычном четырехмерии эти планеты располагались в разных галактиках, разделенные такими провалами пространства, что, казалось, никакая связь между ними была невозможна.

— Йосеф, — сказал И.Д.К., он хотел быть услышанным всеми, и все услышали его. — Йосеф, мы можем создать Тору и Код для мира, который придет вслед. Те, кто создал Тору и Код для нас, ушли с тем миром, что погиб в коконе тридцать миллиардов лет назад. Они изменили для нас этот мир, а теперь мы должны изменить мир, который возникнет из нового кокона.

— Тебе виднее, — скептически отозвался Йосеф. Он стоял на холме Стены на Саграбале, было это почти миллиард лет назад, Йосеф не желал присоединяться к И.Д.К. и воспринимал последнее мгновение Вселенной таким, каким воспринимал его И.Д.К. — Тебе виднее, — повторил Йосеф. — Мы можем это сделать. Но должны ли?

— Должны, — отозвался Мессия, так и не решившийся выглянуть в материальный мир из многоверти духовных сфирот.

— Должны, — твердо сказал Муса, стоявший в Мекке седьмого века христианской эры над могилой своего сына Мухаммада — он возвращался в этот город и это время все чаще.

— Должны, — сказал Хаим и, взяв за руку Андрея — через несколько столетий, — оказался в той же точке пространства— времени, что И.Д.К. Они находились в одной единственной точке, сохранившейся от материальной Вселенной, и это обстоятельство не доставляло им ни малейшего неудобства.