Песах Амнуэль

Люди Кода

(или третий?) истинный смысл. Ответа он не нашел, потому что признавать за ответ существование Бога было вовсе не в его характере. На данный момент задача представлялась неразрешимой, а теоретизировать на пустом месте И.Д.К. не любил. Он оставлял решение этой главной, в сущности, задачи на потом. Сначала — прочитать Книгу, понять ее, поступить так, как в ней написано, стать тем, кем должен стать. А уж потом думать о том, кто Автор. И есть ли он вообще. А может, и думать не придется: возможно, что имя Автора записано в Книге и проявится так же, как проявилась эта способность чувствовать, нет, не понимать, а только чувствовать другого.

Дина всхлипнула, она не плакала, это был какой то сдавленный звук, будто она поняла нечто, чего нельзя было сказать словами. Руки ее перестали бесцельно двигаться, она открыла глаза.

— Он дрожит, как осиновый лист, — сказала она.

— Сам факт обретения телепатических способностей, Дина, вас, как я понимаю, не поразил?

Не ответив, Дина собрала чашки и понесла поднос в кухню. Ее не было несколько минут, И.Д.К. поднялся и пошел поглядеть. Дина стояла, прижавшись лбом к дверце холодильника и что то шептала. И.Д.К. молча отступил.

Дина вернулась в салон минут через пять, когда И.Д.К. переключал телевизор с программы на программу, пытаясь отыскать хоть что то, что было бы связано с Пришествием. Даже первый канал Израильского телевидения, передав репортаж своего корреспондента с площади перед Большой синагогой (комментарий И.Д.К. не очень понял, но смысл был, судя по всему, прост: в разгар мирных переговоров с арабами только Мессии нам недоставало), крутил лихой боевик с Чаком Норрисом.

— Я не знаю, как вы пришли, — решительно сказала Дина, — но уйти вам лучше через дверь. С Ильей я разберусь сама.

И.Д.К. несколько секунд размышлял, куда бы податься и как далеко он может переместиться с помощью своей новоявленной способности, набрал в легкие воздух, будто собрался нырнуть, и ушел от Дины и ее ненавидящих глаз — огромных глаз бешеной кошки, — вмиг оказавшись среди высокого кустарника в глубине Сада независимости.

* * *

Эта первая встреча И.Д.К. с женой Мессии не привлекла внимания историков, и мне хотелось бы обратить внимание на два момента. Во первых, Дина Кремер вовсе не пришла в восторг от неожиданной перемены в своей жизни, хотя могла бы понять, что, став женой Мессии, она приобретает, как минимум, и возможность бросить ненавистную работу. А во вторых, И.Д.К. в первые часы после Пришествия метался как в реальном пространстве Иерусалима, так и в пространстве своих неприкаянных мыслей, вовсе не имея четкого плана действий, не зная толком ни своих новых способностей, ни тем более того, что вытворит Илья Давидович без его подсказки. В отличие от многочисленных историков, смотревших на дни Пришествия из будущего, он вовсе не обманывался относительно характера и способностей Мессии.

Относительно своих возможностей, впрочем, тоже.

* * *

У премьер министра Израиля Ицхака Левингера в этот день с самого утра болела голова, и все тело ломило, будто после хорошей драки. Хамсин. Вставать не хотелось, но к этому он привык — встал, даже особенно и заставлять себя не пришлось.

В начале десятого он сидел в своем рабочем кабинете, референт показывал ему основные сообщения и зачитывал выдержки из ночных новостей. Информация об экстренном заседании Совета мудрецов Торы не привлекла внимания: Левингеру было не до религиозных, на ливанской границе ночью опять погибли трое солдат.

Однако референт думал иначе, и минуту спустя вновь зачитал премьеру ту же информацию.

— Они два раза собирались? — усмехнулся Левингер.

— Один, — референт, знавший премьера не первый год, понял, что добился желаемого: теперь старик начнет въедливо задавать вопросы, пока не разберется в сути происходящего. — Но говорят, на этот раз у раввинов есть доказательство, что явился Мессия.

— Для этого не нужны доказательства, — раздраженно сказал Левингер. — Если Мессия действительно явится, это поймут все и сразу. И без доказательств.

Но информацию прочитал. Она была вынужденно короткой — на ночном собрании присутствовал только один человек из доверенных, да, к тому же, в главный зал его не допустили — не тот уровень.