Эссе ПРИХОД КОРАБЛЯ Аль-Мустафа, избранный и возлюбленный, заря своего дня, двенадцать лет ждал в городе Орфалесе возвращения корабля, который должен был увезти его на остров, где он родился. На двенадцатый год, в седьмой день айлуля, месяца урожая, он поднялся на холм, лежащий за стенами города, обратил взор к морю и заметил свой корабль, приближающийся в тумане. Тогда раскрылись врата его сердца, и радость его полетела над морем. Он закрыл глаза и молился в тишине своей души. Но только сошел он с холма, как его охватила немая грусть, и подумал он в сердце своем: "Как уйти мне с миром и без печали? Нет, не оставить мне этот город, не поранив дух. Долгими были дни страданий, проведенные в этих стенах, долгими были мои одинокие ночи; а кто может расстаться со страданием и одиночеством без сожаления? Много крупиц духа рассеял я по этим улицам, и много детей моей тоски бродят нагие меж этих холмов, - и я не могу отказаться от них легко и без боли. Не одежду сбрасываю я сегодня, а собственными руками сдираю с себя кожу. И не мысль я оставляю после себя, а сердце, умягченное голодом и жаждой. Нельзя мне более медлить. Море, которое зовет к себе все сущее, зовет и меня, и я должен отплыть. Ибо остаться - значит замерзнуть, заледенеть, сковать себя цепями земли, хотя часы ночные и пламенны. Хотел бы я взять с собою все. Но как? Голос не может взять с собой язык и губы, которые дали ему крылья. Он должен устремляться в эфир один. И орел один летит к солнцу, покинув родное гнездо". Дойдя до подножия холма, он вновь обернулся к морю и увидел, что его корабль приближается к берегу, на палубе корабля матросы - сыновья его земли. И воззвала к ним его душа, и он сказал: - Сыновья праматери моей, вы, оседлавшие гребни волн, сколько раз вы приплывали в моих снах. Вот вы пришли, когда я пробудился, и это пробуждение самый глубокий сон. Я готов отправиться в плавание, и паруса моего нетерпения ждут ветра. Лишь глотну этого спокойного воздуха, взгляну с любовью назад - и встану среди вас, мореплаватель среди мореплавателей. О бескрайнее море, недремлющая мать, только в тебе находят мир и свободу река и ручей. Лишь один поворот сделает этот ручей, лишь раздастся его журчанье на этой поляне - и я вольюсь в тебя, беспредельная капля в беспредельный океан. Он шел и видел издали мужчин и женщин, спешивших к городским воротам со своих полей и виноградников. Он слышал, как их голоса выкликают его имя и от поля к полю возвещают друг другу о приходе его корабля. И сказал он себе: - Будет ли день разлуки днем урожая? Скажут ли, что вечер мой был воистину моей зарей? Что дать мне тому, кто бросил свой лемех посреди борозды, и тому, кто оставил рукоять своего давильного круга? Станет ли сердце мое плодоносным деревом, чтобы я мог собрать плоды и дать им? Будут ли желания кипеть во мне ключом, чтобы я мог наполнить их чаши? Разве я арфа, чтобы рука могущественного касалась меня, разве я флейта, чтобы его дыхание проходило сквозь меня? Я ищу тишины, но какое сокровище нашел я в ней, чтобы так смело раздавать его? Если это день моего урожая, то какие поля и в какие незапамятные времена засеял я семенами? Если воистину это час, когда я подымаю свой светильник, то не мое пламя будет гореть в нем. Подыму я свой светильник пустой и темный. А страж ночи наполнит его маслом и зажжет. Так сказал он вслух. Но много неизреченного осталось в его сердце, ибо не мог он сам высказать глубокую тайну, ему одному ведомую. Когда он вступил в город, весь народ вышел ему навстречу, и все приветствовали его в один голос. Вышли вперед старейшины города и сказали: - Не покидай нас. Ты был полуднем в наших сумерках, и твоя молодость даровала нам мечты. Ты не чужой среди нас и не гость, а сын и возлюбленный наш. Не заставляй наши глаза тосковать по твоему лику. Жрецы и жрицы сказали ему: - Не дай волнам морским разлучить нас те- перь и не дай, чтобы годы, которые ты провел средь нас, стали воспоминанием. Ты блуждал средь нас. Дух и тень твоя озаряли светом наши лица. Мы так любили тебя! Но молчалива и скрыта покровами была наша любовь. - А сейчас она громко взывает к тебе и открыто встает пред тобой. Вечно было так, что глубина любви познается лишь в час разлуки. Пришли другие и приблизились к нему. Но ни одному не ответил он, а только склонил голову; и те, что стояли близ него, видели, как слезы капали ему на грудь. Вместе с народом пошел он к большой площади перед храмом. И вышла из святилища женщина. Аль-Митра было имя ее. Была она прорицательницей. Он посмотрел на нее с глубокой нежностью,