Рихард Рудзитис

СОЗНАНИЕ КРАСОТЫ СПАСЕТ

любили. Мы знаем, как они поклонялись красоте в самых различных

формах жизни. Отсюда - поразительная победа искусства в их жизни. В

Элладе искусство и жизнь были близнецами. Все величественные строения

и храмы, украшенные изваяниями богов и героев, все бесчисленные

памятники культурного творчества, не являлись-ли они истинными

воспитателями народа в красоте? "Один только вид Пантеона, - говорит

какой-то греческий писатель, - заставляет забыть всю печаль и заботы".

Даже религия здесь сопричастилась культу красоты. Но не будем думать

что греки искали лишь формально-эстетическое в красоте, хотя сознание

их и утверждало, прежде всего, эстетический принцип. Недаром высшим

идеалом своей жизни они считали kalokаgаtia - прекрасно-благое,

красоту в созвучии с доблестью. Ведь философские учения Платона и

Плотина возвели понятие прекрасного на недосягаемые вершины

Божественной Идеи Блага, Первоосновы всех земных проявлений красоты.

Ведь и многие другие греческие мыслители искали в человеке отражение

красоты огня духа. Этот же идеал

kalokаgаtia греки стремились

осуществить особенно в воспитании, а именно: через предоставление

музыке главенствующего места в школе, а впоследствии называли музыкой

эстетически-этическое воспитание вообще - гармонизацию духа и тела,

ума и сердца. Можно сказать, что широко распространенная в народе

музыка и пение принимали участие и в образовании нравственного облика

древних греков, и отчасти им они должны быть благодарны, что стали

народом, ищущим во всем меру и чуждающимся резких диссонансов.

Современному человеку так трудно живется, так тяжка и бедна, так

полна хаоса его жизнь, все оттого, что нет в ней красоты, нет простора

искусства. Лишенный искусства внешних форм, он проводит свою жизнь и

без внутреннего художественного творчества: спрашивают от него

мастерства в разных практических знаниях, но не спрашивают и не учат

мастерству жизни - искусству мышления и духотворчества, искусству

супружества, дружбы, любви к ближнему, вообще - искусству быть добрым

и полезным человеком.

Наша обычная обитель красоты - музеи, оперы, театры, дворцы и

соборы, немногие хорошие книги и картины. Между тем, если кто и

приобщается к искусству, то далеко не ежедневно, а лишь в отдельные,

чаще всего, в редкие случаи жизни. Большинство людей привыкло

разделять свою жизнь на две части - на праздники и на будни. В

праздники молятся Богу, сияют проблесками лучшего, тогда мелькает

некоторая красота, чтобы после снова одеться в серость будней. Но

разве самую серую, самую тяжкую обыденность, где строится храм нашей

жизни, не следует озарить светом прекрасного? Разве каждое мгновение

жизни не должно быть претворено в праздник, каждый труд и каждый отдых

- в богослужение и устремление к прекрасному? Красота должна стать

нашей каждодневной одеждой, в которой сидим за столом, идем на работу

и в храм, - а не предметом роскоши, как до сих пор. Красота должна

стать хлебом насущным, освященным нашим духом, топливом нашего очага,

окном, сквозь которое взираем на даль будущего.

Нужда в красоте столь велика и существенна особенно в наши дни.

Именно теперь, когда человек обезличивается, когда с одной стороны, он

сам поддается массовому психозу, когда с другой - его приравнивают

бездушному механизму, и когда вся его жизнь становится тусклой,

бесцветной, - "нужда мира по красоте должна быть утолена". Особенно

теперь, - в тяжкое время катастроф духовных и материальных, во время

сдвига сознания, когда человек как никогда еще, находится во власти

стихий, когда наша планета больна от людского бессердечия и

разнузданности мышления, но когда и напряжения и взлеты духа небывалые

- осознание красоты должно стать камертоном,