ОШО РАДЖНИШ

МАСТЕР

понимает и неверно истолковывает сутры Будды и других мастеров — потому что говорит просто от своего знакомства с их словами, а не из собственного опыта.

Но именно в те минуты, когда кажется, что Да Хуэй вот-вот окончательно утонет в зыбучих песках слепой гордости, — проявляется его подлинный разум; и новый свет исходит от его сутр, когда он начинает говорить по существу, экзистенциально, — не из своего знания, а из своего опыта. Об этом прорыве Бхагван сказал так:

«Что касается пробуждения, то очень легко определить, говорит ли человек интеллектуально или экзистенциально. Сейчас Да Хуэй говорит экзистенциально, из своего опыта. Это было великое паломничество не только для него, это было такое же великое паломничество и для всех вас. Смотрите, как интеллект способен превратиться в просветление, как обычный ум может измениться в не-ум, как смертное может стать бессмертным — смотрите, это и ваша история».

Вершинами в этих беседах были для меня притчи дзэн. Давая нам контекст дзэна, его фокусировку на пустоте, его медитации на неразрешимом коане, а затем просто излагая сцену каждого эпизода, каждого диалога, Бхагван оживляет все изумительные ощущения мастера и ученика, и устанавливается совершенная по простоте фокусировка на просветлении, на переживании события — будь то щелчок пальцами, крик или вышвыривание из окна! Притчи эти стали так насущны, так остры, сострадательная восприимчивость мастера и отклик ученика так трогательны... изысканная тонкость дзэна приходит к нам здесь сейчас.

Это какое-то таинство... поэзия слов, глубина переданного ими понимания; восторг открытия древней, но живущей среди нас красоты дзэна; могущество приглашения... Однако каким-то образом происходит нечто еще большее. Как говорит Бхагван об одном из древних мастеров:

«Таков подлинный мастер, приводящий глубочайшую, чистую безмятежность вашего существа в созвучие с блаженством существования».

И еще были другие мгновения — совсем как когда начинается дождь. К нам приходит такое спокойствие... Бхагван начинает говорить снова, мягко и ласково: «Вы одно с этим безмолвием... и как изумительно это, как чудесно. Неужели вы думаете, что требуется что-то еще, чтобы радоваться, плясать и петь?»

Вкушайте это присутствие, это океаническое сознание, это высшее безмолвие. Если слова затронут тоску и стремление в вашем сердце, не сомневайтесь... мастер, который произнес их, пришел и к вам.

Если вы испытываете жажду, оставьте колебания: придите и разделите.