ОШО РАДЖНИШ

МАСТЕР

заполнить какими-то словами трещину собственного непонимания. Этого никогда не происходило: А потом, используя всю свою силу, он смог сказать, что эта дхарма не есть то, что можно понять мыслью или различением. Это собственное изобретение Да Хуэя, а причина этого изобретения состоит в том, что он и сам очевидно испытывал смущение по поводу инцидента с тремя паузами. Ему не удалось понять, что Будда высказался и больше нечего говорить.

Ассамблея была распущена, а Шарипутта понял, что это и был ответ. Есть вещи, которые невозможно высказать, но можно понять. Истина — одна из таких вещей.

Это старый Шакьямуни разрешил этот вопрос окончательно, открыв врата надлежащим средствам, и это стало начальным пунктом учения об истинной природе реальности. Опять он сбивается на истинное учение о природе реальности. Не может быть никакого учения об истинной природе: всякое учение философствует, всякое учение размышляет, всякое учение диаметрально противоположно реальности. Правда, Будда учил сорок два года, но то, что он говорил, не есть истина. Тогда зачем же он учил?

Он учил, только чтобы привлечь людей, которые попали в ловушку своего интеллекта. Если их убедить интеллектуально, они приблизятся к нему, они станут близкими с ним. И в такой близости бывает передача, в такой близости молчание может быть услышано. Поэтому сорокадвухлетнее учение не должно оцениваться по внешнему виду... оно служило только приспособлением.

Я не учу вас ничему вообще.

Я просто готовлю вас слушать мое молчание.

Несомненно, учение может быть использовано для создания тишины, точно как и звук может быть использован для создания тишины. Но звук — это не настоящая музыка... настоящая музыка — между звуками: промежутки, интервалы. Да Хуэй совершенно не уловил сути дела.

Когда Сюэ Фэн, истинно пробужденный мастер, услышал из поучения Чоу, мастера писаний несокрушимой мудрости, о Дэ Шане, он отправился к его жилищу. Однажды он спросил Дэ Шаня: «Согласно обычаям школы, которая пришла из глубочайшей древности, какая доктрина используется для обучения людей?» Дэ Шань сказал: «В нашей школе нет словесного выражения, у нее нет никакой доктрины, чтобы учить людей».

Позднее Сюэ Фэн спросил также: «Принадлежит ли мне какая-либо доля в деле внедрения этой древней школы?» Дэ Шань тут же поднял свой посох и ударил Сюэ Фэна, говоря: «Что ты говоришь?» Он этого удара у Сюэ Фэна наконец разлетелась вдребезги лакированная колыбель его неведения.