сказки и легенды. Риши Усанас, мастер йоги, переселился в бога богатства, Куберу, и стал обладателем всех богатств этого бога. В другом эпизоде рассказывается, как находившийся при смерти аскет Видура оставил свое тело, прислонившись к стволу дерева, и вселился в тело Юдхиштхиры, который, таким образом, приобрел все добродетели аскета. Этот мотив относится к волшебному фольклору, и его примером могут служить бесчисленные истории о "вселении в мертвеца". Мы, однако, не должны забывать о том, что среди сиддх, которые приобретают йоги, Патанджали упоминает о "переходе из одного тела в другое" (читтасья парашарира-вешах). В неметодических текстах, таких, как части, присоединенные к "Махабхарате", трудно отличить элементы волшебного фольклора от подлинной йогической техники. И хотя Патанджали и все представители классической йоги не считали, что сиддхи имеют какое-либо значение для освобождения, "волшебные силы" йогов всегда производили на индийцев неизгладимое впечатление. Тантризм не отвергал сиддхи и, более того, рассматривал их в качестве прямого доказательства приобретения человеком божественных качеств. В "Бхагавадгите" сиддхам вообще не придается какого-либо значения.
Учение "Бхагавадгиты"
"Бхагавадгита", ставшая одной из первых значительных интерполяций книги VI "Махабхараты", придает йоге исключительно важное значение. Естественно, тот вид йоги, который объясняет и рекомендует Кришна в этом шедевре индийской духовности, не является ни классической йогой Патанджали, ни набором "магических" техник, с которыми мы сталкивались до настоящего времени, а йогой, приспособленной к вишнуистскому религиозному опыту, – методом, конечной целью которого является достижение unio mystiса. Если мы примем во внимание тот факт, что "Бхагавадгита" представляет собой не только высочайший пик индийской духовности, но и попытку обширнейшего синтеза – признание всех "путей" духовной реализации и включение их в вишнуистскую традицию, – то становится понятным, что то большое значение, которое Кришна "Гиты" придает йоге, является подлинным триумфом йогической традиции. Явно теистическая направленность этого вида йоги в значительной степени облегчает нам понимание той функции, которую выполняла йога. На основании этого наблюдения можно сделать два вывода: 1) йогу можно понимать как мистическую науку, целью которой является соединение человеческой пуши и божественной; 2) именно под этим своим аспектом – "мистическим опытом" – йога понималась и использовалась