Мирча Элиаде

ЙОГА: СВОБОДА И БЕССМЕРТИЕ

начинает приобретать очертания, предвосхищая то мощное развитие, которое эта концепция получила в вишнуистской литературе) йог достигает нирваны, которая не является ни нирваной позднего буддизма, ни самадхи "Йога-сутр", а состоянием совершенного мистического слияния души и Бога.

Настоящий йог (вигатакалмашах, "свободный от порчи" добра и зла) легко достигает безграничного блаженства (атьянтам сукхам), причиной которого является контакт с Брахманом. Этот призыв к Брахману (VI, 28) в тексте не должен нас удивлять, поскольку он является как бы подтверждением слов Кришны. В "Бхагавадгите" Кришна является чистым Духом; "великий Брахман" является всего лишь его "лоном" (пони) (XIV, 3). "Я отец, дающий семя" (XIV, 4). Кришна является "основанием Брахмана", так же как и бессмертия, нерушимости, вечного порядка и полного счастья (XIV, 27). И хотя в этом контексте Брахману приписывается "женское" состояние пракрити, природа его духовна. Муни достигает его посредством йоги (V, 6). Это "безграничное блаженство", происходящее в результате слияния с Брахманом, позволяет йогу увидеть "душу [атман] во всех существах и все существа в атмане" (VI, 29). И в следующей же строфе атман существа отождествляется с Кришной, что обеспечивает основу для мистической связи между йогом и Богом: "Для того, кто видит Меня во всем и все – во Мне, Я никогда не потерян, и он никогда не потерян для меня. Такой йог, поклоняющийся мне, живущему во всех существах, и понимающий, что все – суть одно, живет во мне, даже если земная жизнь его продолжается" (VI, 30-31). Мы встречаем мотив из только что процитированного стиха в "Иша-упанишаде" (VI), что подтверждает тот факт, что в Упанишадах содержались теистические тенденции, которые со временем попали в "Гиту", в которой и произошло их бурное развитие. Кришна, личное божество и источник подлинного мистического опыта (бхакти), отождествляется в ней с Брахманом, присутствовавшим в чисто умозрительной метафизике ранних Упанишад.