Мирча Элиаде

ЙОГА: СВОБОДА И БЕССМЕРТИЕ

– йог, отождествленный с Брахманом [брахманирванам]". Это помогает нам понять, как именно Будда продолжает индийскую мистико-аскетическую традицию; он верит в "освобождение при жизни", но отказывается дать ему определение. "Если Будда отказывается говорить об освобожденном человеке, то не потому, что таковой не существует, а потому, что ничего определенного нельзя сказать об освобожденном". Все, что можно сказать о дживан-мукте (или, пользуясь буддистской терминологией, о достигшем нирваны), – это то, что он уже не принадлежит этому миру. "О Татхагате уже нельзя сказать, что он является материей, ощущениями, идеями, желаниями, знанием; он свободен от всего этого; он глубок, неизмерим, непостижим, как Великий Океан. Нельзя сказать: "Он есть", "Его нет", "Он есть или Его нет" или "Он не это и не то"". Именно таким языком говорят мистицизм и теология, это знаменитое нети! нети! Упанишад.

Джханы и самапати

Для достижения состояния необусловленности, другими словами, для того, чтобы полностью умереть для мирской, иллюзорной, приносящей страдания жизни и возродиться (в другом "теле"!) для жизни мистической, позволяющей достичь нирваны, Будда использует традиционные йогические техники. Но он дополняет их глубоким стремлением "понять" истину. Следует отметить, что начальная стадия буддистской аскезы и медитации не отличается от той, которая описана в "Йога-сутрах" и других классических текстах. Аскет должен выбрать уединенное место (в лесу, под деревом, в пещере, на кладбище или даже на стоге сена в открытом поле), сесть в асану и приступить к медитации. "Избавляясь от тяги к мирскому, он живет без желаний и очищает свой ум от алчности. Избавляясь от червоточины враждебности, он живет свободный от недоброжелательности, благосклонный и сострадательный ко всем существам, и очищает свой ум от злобы. Отбрасывая лень и апатию, исполненный легкости, чуткости и самообладания, он очищает свой ум и от лени, и от апатии. Избавляясь от сомнения, он живет как человек, который преодолел растерянность; не страдая от неопределенности относительно того, что есть благо, он очищает свой ум от сомнений".