Мирча Элиаде

ЙОГА: СВОБОДА И БЕССМЕРТИЕ

для жертвоприношения154. Возможно, этот ритуал был направлен одновременно на обретение "защиты" и "процветания", как и грандиозный ритуал принесения в жертву коня ашвамедха, где жена жертвователя (махшии) пантомимически изображала соитие с жертвенным животным; в конце же церемонии с четырьмя главными жрецами совокуплялись четыре женщины. Вполне возможно, что ритуальное соитие брахмачарина (букв, "непорочный молодой человек") и пуншчали (букв, "развратница") выражало стремление осуществить coincidentia oppositorum, слияние противоположностей, так как тот же мотив обнаруживается в мифологии и иконографическом символизме многих древних культов. Но даже если это так, сексуальные обряды, как в аишаведхе, так и в махаврате, все еще сохраняли свое космологическое значение (ашмаведха была повторением космогонии). Лишь когда глубинное значение "соединения противоположностей" стало упускаться из виду, произошел отказ от сексуальных обрядов; тад этад пуранам утсаннам на карьям, говорится в "Шанкхаяна-шраута-сутре" (XVII, 6, 2) – "это древний обычай; пусть этого больше не делают". Луи де ла Валле Пуссэн увидел в этом запрете "протест дакшиначаранов против обрядов "левой руки""155, но это маловероятно, поскольку сексуальный символизм отнюдь не был новшеством, привнесенным вамачари. Выше мы уже приводили отрывки из Брахман и Упанишад; добавим еще один, из "Чхандогья-упанишады" (II, 13,1-2), в котором сексуальный союз представлен в форме литургического песнопения (самана), а именно вамадевья – мелодии, сопровождающей выдавливание полуденной сомы:

Он приглашает – это Хинкара.

Он просит – это Пристава.

Вместе с женщиной он ложится – это Удгитха.

Он ложится на женщину – это Пратихара.

Он иссякает – это Нидхана.

Он заканчивает – это Нидхана.

Это вамадевья-саман, сплетенный вокруг соития.

"Тот, кто приступает к соитию, зная этот вамадевья-саман, сплетенный вокруг соития, – порождает себя в каждом соитии... Никогда не избегай никакой женщины. Таково правило".