Аркадий и Борис Стругацкие

Понедельник начинается в субботу

все и дело. Это не дубль. Это

самый что ни на есть оригинальный оригинал.

-- Дай посмотреть, -- сказал Корнеев.

Втроем с Володей Почкиным и Эдиком они тщательнейшим образом

исследовали попугая и единогласно объявили, что это не дубль и что они

не понимают, почему это нас так трогает. "Возьмем, скажем, меня, --

предложил Корнеев. -- Я вот тоже не дубль. Почему это вас не поражает?"

Тогда Роман оглядел сгорающую от любопытства Стеллу, открывшего рот

Володю Почкина, издевательски улыбающегося Витьку и рассказал им про все

-- про то, как позавчера он нашел в электрической печи зеленое перо и

бросил его в корзину для мусора; и про то, как этого пера в корзине не

оказалось, но зато на столе (на этом самом столе) объявился мертвый

попугай, точная копия вот этого, и тоже не дубль; и про то, что Янус

попугая узнал, пожалел и сжег в упомянутой выше электрической печи, а

пепел зачем-то выбросил в форточку.

Некоторое время никто ничего не говорил. Дрозд, рассказом Романа

заинтересовавшийся слабо, пожимал плечами. На лице его было явственно

видно, что он не понимает, из-за чего горит сыр-бор, и что, по его

мнению, в этом учреждении случаются штучки и похлеще. Стеллочка тоже

казалась разочарованной. Но тройка магистров поняла все очень хорошо, и

на лицах их читался протест. Корнеев решительно сказал:

-- Врете. Причем неумело.

-- Это все-таки не тот попугай, -- сказал вежливый Эдик. -- Вы,

наверное, ошиблись.

-- Да тот, -- сказал я. -- Зеленый, с колечком.

-- Фотон? -- спросил Володя Почкин прокурорским голосом.

-- Фотон. Янус его Фотончиком называл.

-- А цифры? -- спросил Володя.

-- И цифры.

-- Цифры те же? -- спросил Корнеев грозно.

-- По-моему, те же, -- ответил я нерешительно, оглядываясь на

Романа.

-- А точнее? -- потребовал Корнеев. Он прикрыл красной лапой

попугая. -- Повтори, какие тут цифры?

-- Девятнадцать... -- сказал я. -- Э-э...ноль два, что ли?

Шестьдесят три.

Корнеев заглянул под ладонь.

-- Врешь, -- сказал он. -- Ты? -- обратился он к Роману.

-- Не помню, -- сказал Роман спокойно. -- Кажется, не ноль три, а

ноль пять.

-- Нет, -- сказал я. -- Все-таки ноль шесть. Я помню, там такая

закорючка была.

-- Закорючка, -- сказал Почкин презрительно. -- Ше Холмсы! Нэ

Пинкертоны! Закон причинности им надоел...

Корнеев засунул руки в карманы.

-- Это другое дело, -- сказал он. -- Я даже не настаиваю на том,

что вы врете. Просто вы перепутали. Попугаи все зеленые, многие из них