Аркадий и Борис Стругацкие

Понедельник начинается в субботу

в контрамотов дискретного типа. Природа этой дискретности

нас пока не интересует. Важно другое. Важно то, что жизнь их в нашей

вселенной стала подчинена определенному ритмическому циклу. Если

предположить для простоты, что единичный цикл у них равен земным суткам,

то существование их, с нашей точки зрения, выглядело бы так. В течение,

скажем, первого июля они живут, работают и питаются совершенно как мы.

Однако ровно, скажем, в полночь они вместе со всем своим оборудованием

переходят не во второе июля, как это делаем мы, простые смертные, а в

самое начало тридцатого июня, то есть не на мгновение вперед, а на двое

суток назад, если рассуждать с нашей точки зрения. Точно так же в конце

тридцатого июня они переходят не в первое июля, а в самое начало

двадцать девятого июня. И так далее. Оказавшись в непосредственной

близости от Земли, наши контрамоты с изумлением обнаружили, если не

обнаружили этого еще раньше, что Земля совершает на своей орбите весьма

странные скачки -- скачки, чрезвычайно затрудняющие астронавигацию.

Кроме того, находясь над Землею первого июля в нашем счете времени, они

обнаружили в самом центре гигантского евразийского материка мощный

пожар, дым которого они наблюдали в могучие телескопы и раньше --

второго, третьего и так далее июля в нашем счете времени. Катаклизм и

сам по себе заинтересовал их, однако научное их любопытство было

окончательно распалено, когда утром тридцатого июня -- в нашем счете

времени -- они заметили, что никакого пожара нет и в помине, а под

кораблем расстилается спокойное зеленое море тайги. Заинтригованный

капитан приказал посадку в том самом месте, где он вчера -- в его счете

времени -- своими глазами наблюдал эпицентр огненной катастрофы. Дальше

пошло как полагается. Защелкали тумблеры, замерцали экраны, загремели

планетарные двигатели, в которых взрывался ка-гамма-плазмоин...

-- Как-как? -- спросил Витька.

-- Ка-гамма-плазмоин. Или, скажеи, мю-дельта-ионопласт. Корабль,

окутанный пламенем, рухнул в тайгу и, естественно, зажег ее. Именно эту

картину и наблюдали крестьяне села Карелинского и другие люди, вошедшие

впоследствии в историю как очевидцы. Пожар был ужасен. Контрамоты

выглянули было наружу, затрепетали и решили переждать за тугоплавкими и

жаростойкими стенами корабля. До полуночи они с трепетом прислушивались

к свирепому реву и треску пламени, а ровно в полночь все вдруг стихло. И