Аркадий и Борис Стругацкие

Понедельник начинается в субботу

кусок фанеры с

надписью чернилами вкривь и вкось:

КОТ НЕ РАБОТАЕТ

Администрация

-- Какой КОТ? -- спросил я. -- Комитет Оборонной Техники?

Бородатый хихикнул.

-- Вы, главное, не беспокойтесь, -- сказал он. -- Тут у нас

забавно, но все будет в полном порядке.

Я вышел из машины и стал протирать ветровое стекло. Над головой у

меня вдруг завозились. Я поднял глаза. На воротах умащивался,

пристраиваясь поудобнее, гигантский -- я таких никогда не видел --

черно-серый с разводами кот. Усевшись, он сыто и равнодушно посмотрел на

меня желтыми глазами. "Кис-кис-кис", -- сказал я машинально. Кот вежливо

и холодно разинул зубастую пасть, издал сиплый горловой звук, а затем

отвернулся и стал смотреть внутрь двора. Оттуда, из-за забора, голос

горбоносого произнес:

-- Василий, друг мой, разрешите вас побеспокоить.

Завизжал засов. Кот поднялся и бесшумно канул во двор. Ворота

тяжело закачались, раздался ужасающий скрип и треск, и левая воротина

медленно отворилась. Появилось красное от натуги лицо горбоносого.

-- Благодетель! -- позвал он. -- Заезжайте!

Я вернулся в машину и медленно въехал во двор. Двор был обширный, в

глубине стоял дом из толстых бревен, а перед домом красовался

приземистый необъятный дуб, широкий, плотный, с густой кроной,

заслоняющей крышу. От ворот к дому, огибая дуб, шла дорожка, выложенная

каменными плитами. Справа от дорожки был огород, а слева, посередине

лужайки, возвышался колодезный сруб с воротом, черный от древности и

покрытый мохом.

Я поставил машину в сторонке, выключил двигатель и вылез. Бородатый

Володя тоже вылез и, прислонив ружье к борту, стал прилаживать рюкзак.

-- Вот вы и дома, -- сказал он.

Горбоносый со скрипом и треском затворял ворота, я же, чувствуя

себя довольно неловко, озирался, не зная, что делать.

-- А вот и хозяйка! -- вскричал бородатый. -- По здорову ли, баушка

Наина свет Киевна!

Хозяйке было, наверное, за сто. Она шла к нам медленно, опираясь на

суковатую палку, волоча ноги в валенках с галошами. Лицо у нее было

темно-коричневое; из сплошной массы морщин выдавался вперед и вниз нос,

кривой и острый, как ятаган, а глаза были бледные, тусклые, словно бы

закрытые бельмами.

-- Здравствуй, здравствуй, внучек, -- произнесла она неожиданно

звучным басом. -- Это, значит, и будет новый программист? Здравствуй,

батюшка, добро пожаловать!..

Я поклонился, понимая, что нужно помалкивать. Голова бабки поверх