Аркадий и Борис Стругацкие

Понедельник начинается в субботу

Портки-невидимки

превратились у него сначала в кюлоты-невидимки, потом в штаны-невидимки,

и, наконец, совсем недавно о них стали говорить как о брюках-невидимках.

И никак он не мог их отладить. На последнем заседании семинара по черной

магии, когда он делал очередной доклад "О некоторых новых свойствах

брюк-невидимок Редькина", его опять постигла неудача. Во время

демонстрации модернизированной модели что-то там заело, и брюки, вместо

того чтобы сделать невидимым изобретателя, вдруг со звонким щелчком

сделались невидимыми сами. Очень неловко получилось. Однако Магнус

Федорович главным образом работал над диссертацией, тема которой звучала

так: "Материализация и линейная натурализация Белого Тезиса, как

аргумента достаточно произвольной функции Е не вполне представимого

человеческого счастья".

Тут он достиг значительных и важных результатов, из коих следовало,

что человечество буквально купалось бы в не вполне представимом счастье,

если бы только удалось найти сам Белый Тезис, а главное -- понять, что

это такое и где его искать.

Упоминание о Белом Тезисе встречалось только в дневниках Бен

Бецалеля. Бен Бецалель якобы выделил Белый Тезис как побочный продукт

какой-то алхимической реакции и, не имея времени заниматься такой

мелочью, вмонтировал его в качестве подсобного элемента в какой-то свой

прибор. В одном из последних мемуаров, написанных уже в темнице, Бен

Бецалель сообщал: "И можете вы себе представить? Тот Белый Тезис не

оправдал-таки моих надежд, не оправдал. И когда я сообразил, какая от

него могла быть польза -- я говорю о счастье для всех людей, сколько их

есть, -- я уже забыл, куда же я его вмонтировал". За институтом

числилось семь приборов, принадлежавших Бен Бецалелю. Шесть из них

Редькин разобрал до винтика и ничего особенного в них не нашел. Седьмым

прибором был диван-транслятор. Но на диван наложил руку Витька Корнеев,

и в простую душу Редькина закрались самый черные подозрения. Он стал

следить за Витькой. Витька немедленно озверел. Они поссорились и стали

заклятыми врагами и оставались ими по сей день. Ко мне, как к

представителю точных наук, Магнус Федорович относился благожелательно,

хотя и осуждал мою дружбу с "этим плагиатором". В общем-то Редькин был

неплохим человеком, очень трудолюбивым, очень упорным, начисто лишенным

корыстолюбия. Он проделал громадную работу, собравши гигантскую