Аркадий и Борис Стругацкие

Понедельник начинается в субботу

Колко спать будет, подумал я, повалился на

подушку и сразу уснул.

Глава вторая

...Опустевший дом превратился в логово

лисиц и барсуков, и потому здесь могут

появляться странные оборотни и призраки.

А. Уэда

Я проснулся посреди ночи оттого, что в комнате разговаривали.

Разговаривали двое, едва слышным шепотом. Голоса были очень похожи, но один

был немного сдавленный и хрипловатый, а другой выдавал крайнее раздражение.

-- Не хрипи, -- шептал раздраженный. -- Ты можешь не хрипеть?

-- Могу, -- отозвался сдавленный и заперхал.

-- Да тише ты... -- прошипел раздраженный.

-- Хрипунец, -- объяснил сдавленный. -- Утренний кашель

курильщика... -- Он снова заперхал.

-- Удались отсюда, -- сказал раздраженный.

-- Да все равно он спит...

-- Кто он такой? Откуда свалился?

-- А я почему знаю?

-- Вот досада... Ну просто феноменально не везет.

Опять соседям не спится, подумал я спросонья. Я вообразил, что я

дома. Дома у меня в соседях два брата-физика, которые обожают работать

ночью. К двум часам пополуночи у них кончаются сигареты, и тогда они

забираются ко мне в комнату и начинают шарить, стуча мебелью и

переругиваясь.

Я схватил подушку и швырнул в пустоту. Что-то с шумом обрушилось, и

стало тихо.

-- Подушку верните, -- сказал я, -- и убирайтесь вон. Сигареты на

столе.

Звук собственного голоса разбудил меня окончательно. Я сел. Уныло

лаяли собаки, за стеной грозно храпела старуха. Я наконец вспомнил, где

нахожусь. В комнате никого не было. В сумеречном свете я увидел на полу

свою подушку и барахло, рухнувшее с вешалки. "Бабка голову оторвет", --

подумал я и вскочил. Пол был холодный, и я переступил на половики. Бабка

перестала храпеть. Я замер. Потрескивали половицы, что-то хрустело и

шелестело в углах. Бабка оглушительно свистнула и захрапела снова. Я

поднял подушку и бросил ее на диван. От рухляди пахло псиной. Вешалка

сорвалась с гвоздя и висела боком. Я поправил ее и стал подбирать

рухлядь. Едва я повесил последний салоп, как вешалка оборвалась и,

шаркнув по обоям, снова повисла на одном гвозде. Бабка перестала

храпеть, и я облился холодным потом. Где-то поблизости завопил петух. В

суп тебя, подумал я с ненавистью. Старуха за стеной принялась вертеться,

скрипели и щелкали пружины. Я ждал, стоя на одной ноге. Во дворе кто-то

сказал тихонько: "Спать пора, засиделись мы сегодня с тобой". Голос был