Кураев А

Сатанизм для интеллигенции

здесь однозначно определяются его природой и даже перед лицом самого себя человек не свободен…

Этому убеждению восточной философии противостоит христианский персонализм, для которого, напротив, «бытие человека недостойно, если оно само собой разумеется, если оно механически может быть налажено… Иначе и не было бы смысла в жизни, и не стоило бы жить такой жизнью, в которой все уже распределено и гарантированно. Тогда акт жизни, т. е. собственного переживания фундаментальных отношений был бы избыточен и ненужен» (М. Мамардашвили)1074.

Если же человек тождествен своей природе, то он неотличим от животного: как животное целиком растворено в своем восприятии мира, его реакция всецело обусловлена, так и у человека нет зазора между ним, его актуальным поведением и внешним миром. Эрос и Танатос действительно оказываются теми мировыми инстинктами, на скрещивании которых находится животный мир, в том числе и человек. В современной философской антропологии, однако, подчеркивается, что специфически человеческая черта – это «способность быть объективным», то есть возможность относиться к другой реальности не под действием личных аффектов. Человек может просто любоваться, просто радоваться и даже – умалять себя ради другого. «В человеке всего более божественно то, что он может благотворить. Ты можешь стать богом, ничего не сделав, не пропускай случая к обожению», – говорил св. Григорий Богослов1075.

Наконец, человек должен быть защищен от мира идеальных ценностей. Он не должен быть лишь местом проявления высших «реалий», местом приложения внечеловеческих стихий: языка, архетипов, нравственных идеалов, платоновских идей и т. п. Человек должен быть защищен от Бога, чтобы не быть лишь «функцией» Божества.

Оберегая свободу человека, мы должны неизбежно прийти к персоналистическому монизму христианского типа – иначе человек будет растворен в мире безличностности. Метафизическая реальность, причастие которой дарует нам независимость от мира физического, чтобы даровать нам независимость и от себя, должна быть сама свободнолюбящей, т. е. ограничивающей свое могущество и свое присутствие перед человеком. Кенозис Бога есть основа человеческой свободы. Но к кенозису способна не субстанция, а личность.