Кураев А

Сатанизм для интеллигенции

такой вопрос: почему христианская мысль, ясно отвергая оригеново учение о реинкарнациях в течение IIIV веков, не ставила вопрос ни о личном осуждении Оригена, ни об официальном осуждении его богословских заблуждений? И почему это терпение вдруг истощилось в VI столетии?

Итак, что же означает тот факт, что Церковь, при случае вступая в полемику с идеями перевоплощения, не осуждала их официально до VI века?

Дело в том, что пока правда видна и не оспариваема, можно не заботиться о словах. Женщина может впервые задуматься о том, как она любит своего ребенка – лишь если ее спросит телекорреспондент. Но это не значит, что она не любила его прежде, хотя у нее и не было раньше повода подобрать надлежащие слова…

Или, ближе к реалиям церковной истории: только если появится некий “педагог”, который скажет, что “любить ребенка – значит каждое утро его избивать и ни в коем случае не кормить его чаще одного раза в три дня”, педсовет скажет: “говорящего подобное да не подпускают к детям!” Но не означает же это, что ранее педсовет придерживался иной точки зрения! И хотя прежде в педагогической литературе никогда не высказывалась столь ясно и прямо такая точка зрения, это никак не значит, что памятный педсовет своим “анафематизмом” сказал “новое слово” в педагогической науке.

Анафема не возглашается посторонним. Анафема – это отлучение от Церкви. Отлучить от Церкви можно только уже принадлежащих к ней. Пока некое учение существует вне Церкви – Церковь не формулирует догматического суждения о нем, предоставляя отдельным полемистам вести дискуссию со “внешней мудростью”. Но если собственно церковные люди вдруг начали принимать эту идею и даже проповедовать ее как собственно церковную – вот тут Церковь уже должна предупредить: это не мое!

Анафема оригенизму была провозглашена столь поздно потому, что до этого был один Ориген, но не было вульгарного оригенизма. В Церкви до сих пор нет анафемы марксизму или конфуцианству. Вот если придет в Россию ультрапротестантская “теология смерти Бога”, и появятся христианские богословы, уверяющие, что Бога нет, да и вообще не было, и что путь в земной рай лежит через обострение классовой борьбы – тогда Церковь этих богословов отделит от себя – их, а отнюдь не профессиональных пропагандистов научного атеизма, которые и не делали вида, будто они выступают от имени Церкви.