Кураев А

Сатанизм для интеллигенции

дому своем и на коем либо ином месте. И аще бы в Церковь он вшел тайно или и явно, но силою; то большему осуждению подлежит, и многажде паче, аще коварно или насильно Таин Святых причаститися дерзнет, Священницы же да возбраняют ему всячески входа церковнаго; и аще не могут возбранить ему ради силы его, то кроме Литургии, да престают от всякой службы церковной, дондеже не изыдет. Також священницы да не ходят к нему с молитвою, благословением и Святыми Таинствы под лишением сана своего“. Вестно же все буди, что он (имярек) точию единоличне анафеме сей подлежит, но ни жена его, ни дети и ни прочии домашнии его, разве бы и оные поревновать похотели его неистовству, и за сию наложенную на него клятву дерзнули бы гордо и явственно укорять Церковь Божию»1808.

Здесь мы видим, что анафема сближается с «клятвой» – но именно в смысле «запрещения»: отлученному заклято входить в храм. Кроме того, из этого текста становится видно, что Синод, принимая решение об отлучении от Церкви Льва Толстого, не выдумывал нечто небывалое, но действовал именно по процедуре «Духовного регламента».

Далее «Регламент» предписывает текст анафемы вывесить на стенах собора или всех храмов епархии. Объявление анафемы не имеет литургического характера – это просто объявление о происшедшем церковному народу. Но само происшедшее событие отпадения некоего человека от Церкви носит характер таинственнолитургический: он не может причащаться в православных храмах. Итак, суть анафемы – в воспрещении причастия. А способ ее объявления народу зависит от обстоятельств. В петровские времена это было объявление на больших собраниях народа. Позднее для этого использовались газеты. От способа оповещения об анафеме суть происшедшего не меняется. Но во всяком случае мрачной романтики католических анафем здесь нет. Нет проклятий. И «анафема» есть просто «отлучение»; «отлучение» же есть свидетельство о том, что данный человек живет – вне Церкви.