Кураев А

Сатанизм для интеллигенции

есть термин опять же технический и обретший свой вполне конкретный смысл задолго до моего рождения. Я не могу называть себя протестантом, вопервых, потому, что в 1529 году на соборе в Шпейере я не подписывал «протест» меньшинства, а вовторых, потому, что по главному пункту раскола в Шпейере ято как раз на стороне традиционалистского большинства: я считаю Причастие действительным Таинством, а не просто символом.

Я понимаю, что реформаторы протестовали против католиков. И в некоторых пунктах я как православный даже вполне согласен с их антикатолическими протестами. Но в целом все же я не могу согласиться с программой протестантов, с тем, что является вполне специфическим для их конфессии. И потому не могу назвать себя красивым словом «протестант».

Рериховец же может называть себя православным только в трех случаях: если он ровно ничего не знает о православном богословии, или если знает, но не обладает ни малейшим аналитическим даром и потому не понимает, что вероучительные тексты Православия говорят нечто радикально иное, чем тексты Агни Йоги, или же если он сознательно разрешил себе ложь во имя рекламного успеха.

Так вот, к сведению рериховцев, православный христианин – это не человек, который время от времени «под настроение» не прочь зайти в православный храм и там самоусладительно помедитировать на тему своей приобщенности к «великой святой Руси» и к «Космосу». Православный христианин – это человек, который исповедует все православное вероучение и который живет мистериальной жизнью Церкви (то есть исповедуется1839 и причащается).

Совершенно не будучи ни христианами, ни православными, рериховцы тем не менее настойчиво уверяют, что они являются таковыми (при этом придерживаясь совершенно нерелигиозного мировоззрения Агни Йоги).