Кураев А

ХРИСТИАНСТВО НА ПРЕДЕЛЕ ИСТОРИИ

Тогда время возникало бы как необходимое и неизбежное следствие удаленности от Вечного Первобытия. А возвращение к Истоку означало бы не только устранение времени, но и мира вместе с ним. Есть мир, отличный от Божества, - есть и время. Нет времени - нет и мира. Мир, сродненный со временем, не мог бы не исчезнуть, не раствориться там, где времени нет, - в Божественной Вечности.

Но Бог Библии свободно наделил мир временностью. Время не предшествовало созданию мира. Мир не растворен во времени. И потому может быть так, что "времени уже не будет" (Откр. 10,6), а мир - будет.

Бог Библии творит мир сознательно и свободно. В отличие от Брахмы, Он не спит. Он видит свое создание и благословляет его (см.: Быт. 1,31). Поскольку мир не вытекает из Божества безвольно, неконтролируемо и постоянно, - то в христианстве нет идеи постоянного возобновления мира, идеи вечного возвращения, цикличной историй. Мир не должен быть рядом с Богом. Бог может бытийствовать без творения мира. Бог не обречен на то, чтобы постоянно порождать миры, изливать их из Своих глубин.

Поскольку же Бог творит мир не безвольно, но осознанно - Он знает, какую цель Он ставит перед миром. Бог знает смысл истории.

Но смысл - это то, что находится за пределами события. Смысл всегда "вне". Если у истории есть смысл, значит, история должна иметь свой предел: иначе у нее не будеть того "вне", той Цели, которая оправдывала бы собой весь ток истории.

Если история ничему не служит, - значит, нет такой Ценности, которая ее делала бы ценной. Попытка создать теорию исторического прогресса без христианства - это попытка перенести в Европу языческую идею бессмысленно вращающегося "колеса сансары", но только при этом еще и без идеи множественности жизни: одна, единственная жизнь есть у каждого из нас и она должна просто лечь "навозом" в счастье будущих поколений. Размышления о том, что мы должны жить ради блага грядущих поколений, - это размышления, пригодные разве что на скотном дворе. Там тоже смысл существования отдельного индивида обеспечивается тем, что молокоотдача стада со временем становится выше. В этом случае философия истории превращается в философию животноводства.