Ирвин Ялом

МАМОЧКА И СМЫСЛ ЖИЗНИ ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ ИСТОРИИ

космический паттерн; и что Вселенная наблюдает за нами и судит нас.

Временами Ирен могла говорить открыто о возникающем страхе и переформулировать причины своего отказа от новых знакомств, особенно с мужчинами. Раньше она утверждала, что избегает встреч, в том числе встреч со мной, чтобы избежать боли очередной потери. Теперь она предполагала, что боялась не столько потери других, сколько напоминания о быстротечности жизни.

Я познакомил ее с некоторыми взглядами Отто Ранка на людей со страхом смерти. Говоря, что “некоторые индивиды отказываются от ссуды жизни, чтобы не быть в долгу перед смертью”, Ранк, экзистенциально ориентированный ученик Фрейда, предельно точно описал дилемму Ирен. “Посмотри,

как ты отказываешься от жизни, — упрекал я ее, — бесконечно глядя в окно, избегая любви, избегая встреч, погружаясь в то, что напоминает о Джеке. По твоему мнению, никакое морское путешествие не будет для тебя радостным. Зачем отдаваться чему-либо, зачем заводить друзей, проявлять интерес к кому-либо, если плавание все равно закончится? — таковы твои нынешние взгляды”.

Готовность Ирен согласиться с тем, что сейчас ее жизнь неполноценна, предвещала перемены. Учитывая и то, что если раньше она говорила о тайном обществе людей, которые потеряли тех, кого любили, то теперь она предложила другое сообщество, куда входили бы те посвященные, которые, как она сказала, “были уверены в своем предназначении”.

Из всех ее изменений самым приятным стало возрастание интереса к нашим встречам. Я был важен для Ирен. В этом у меня не оставалось никаких сомнений: было время, когда она говорила, что живет только ради наших встреч. И до сих пор, оставаясь близкими друг другу, как мне кажется, мы шли навстречу окольными путями. Она пыталась, как ранее рассказывала во время терапии, держать меня вне времени, знать обо мне как можно меньше, представлять, что у меня нет никакой жизненной истории. Теперь все стало иначе.

В начале терапии, во время поездки к родителям, Ирен наткнулась на старую иллюстрированную книгу Фрэнка Баума, которую она читала еще ребенком. Вернувшись, она сказала, что внешне я странно похож на Волшебника страны Оз. Теперь, спустя три года после начала терапии, она вновь просмотрела иллюстрации и обнаружила, что сходство уже не такое очевидное. Я ощущал, что происходит что-то очень важное, когда она сказала:

— Может быть, ты не волшебник. Может быть, волшебников вообще нет. Возможно, — продолжала она,