Рам Дасс

Зерно на мельницу

удерживают вас от признания себя. Для многих из вас вашей духовной моделью была "хорошая жизнь". "Хорошая" - значит - жизнь, прожитая сознательно, просто, праведно, не отрываясь от людей и среды, сознательно в социальном отношении, будучи человеком честным и мирным. Не впадать в расстройство, гнев и вожделения, не прибегать к насилию. Это неплохо. Обрести этот уровень в нашем обществе - это уже ставит вас на редкостную сторону одного процента из ста. Но даже если вы всего этого добьетесь, в вас еще останется что-то, что жаждет. Потому что неважно, сколь утонченно-прекрасна ваша модель, она все-таки определяет вас в мирских понятиях. Но хотя вы в действительности живете в этом мире, вы не исключительно от мира сего. Вы научились жить в этом мире, но вы еще не вполне поняли, откуда вы явились, т.е. кто вы есть на самом деле. Поскольку исследования за пределами этого мира немного похожи на погружение в пустоту; это все равно, что нырять за борт погружающегося судна, когда нырять боишься.

Но если вы стремитесь к свободе, если такие слова, как освобождение, свершение, озарение или жизнь в Боге, имеют для вас какой-то смысл, тогда хорошей жизнью вступают на путь "домой". Многие из вас в этой жизни прошли от ужасающей занятости своими неврозами,, своими достижениями, своей карьерой, своей мелодрамой, и пришли к тому, что могут посмеяться. Вы можете сказать: "Ну разве это мелодрама!" И речь не о чьей-нибудь, а о вашей. Некоторые из вас заняты не столь своим неврозом, как неврозом всего общества, потому что вы начали принимать свою личность немножко менее серьезно. Она тут, как и ваше тело - вы его расчесываете, моете, чистите, одеваете, перемещаете туда-сюда, любите, нежите, стимулируете, им наслаждаетесь. Это ваш храм в пути. Личность ваша - просто еще один покров, укрытие. Но многие из вас уже понимают, что вы не просто тело или личность.

Мы вместе уже столько лет, вместе прошли столько дорог. И я терялся не раз, как и многие из вас. Сейчас в большинстве лекций я почти вовсе перестал говорить о своей личной истории, не потому что дон Хуан мне это велел, но просто это стало каким-то ограничивающим условием. Скорее я говорю сейчас о том, как это происходит, когда ты волен играть с Богом всю оставшуюся жизнь.