Калинаускас Игорь

Жить надо

— Ну и что? — говорит Мастер Тын.

— Как что?

А он говорит:

— А ты представь себе, что ты змея.

Это вопрос о взаимоотношениях, о способе включенности в реальность. Мы включены другим местом. И поэтому для нас проблема — серьезно относиться к образу.

Да, у нас образ — вещь хорошая, но для кого? Для художников, артистов, музыкантов и т. д.

«Представь себе, что ты петух». Сразу тебе кажется, что оскорбить хотят, в артиста превратить. «А теперь представь, что твое тело протянулось в бесконечность» — уже нормальная реакция.

Мы несерьезно относимся к образу. Даже профессиональные художники, поэты, композиторы, несмотря на то что они люди художественно одаренные, все равно испытывают в жизни, вне моментов творческого вдохновения, некоторое смущение от своей якобы «неполноценности», поэтому все очень любят теоретизировать, чтобы доказать, что и они могут логически и абстрактно мыслить. Почему-то кажется им, что образ — это какая-то недостаточность.

Но разве реальность как таковая говорит с нами языком понятий (если исключить тексты)? Вот реальность такая: вот цветок, вот еще цветок. Вот магнитофон. Вот рояль. Это же все предметно-наглядные вещи или картинки. И мир с нами говорит чаще всего этим языком, а мы его не слышим. Мы его видим, как бы даже ощущаем, но как текст, высказанный языком образов, мы его не воспринимаем.

Посмотрите, какая уникальная страна — Япония. У японцев сначала образ, а потом понятие. Наша несерьезность по отношению к образу вынуждает нас провести резкую разграничительную линию между всем тем, что мы называем духовностью, каждый по-своему, и всем тем, что мы называем обычной жизнью. И таким образом наша духовность личная, персональная выпадает из жизни.

Духовность не растворяется в жизни, не пронизывает ее, происходит не взаимная трансформация, а насилие над живой тканью жизни, подгонка ее под понятийный аппарат «духовности». Либо рациональное «разоблачение» духовности. Тогда среди тридцатипятилетних духовных искателей не остается.

В книжке «Океан удовольствия для мудрого», которую я часто вспоминаю по разным поводам, среди всего прочего написано: «Богатства и изобилия, служащих пищей и удобрением для духовного роста, не следует избегать».

Немножко напряжемся и воспримем это не как понятийную формулу, а как текст, составленный из образов.

Не понятие «богатство» — а образ «богатство». Богатство как образ — это всегда избыток: богатство цветов, красок, переживаний, чувств.