Калинаускас Игорь

Жить надо

низко». Мы никогда не задумываемся над тем, что такой способ взаимоотношения со своей жизнью лишает нас всяких шансов на то, чтобы обнаружить единство жизни и бытия.

И даже сами эти выражения: «обыденная жизнь», «быт», «повседневность» — внутри себя содержат такой оттенок, как «печальная такая необходимость». Нечто вообще-то лишнее, не очень обязательное, «ну что поделаешь», как бы плата за мгновения взлетов, за те высокие откровения, за те прекрасные переживания, которые случаются иногда.

Когда начинаем вспоминать свою жизнь, максимум три месяца наберется не обыденных. Всякий «энтузиазм» чаще всего длится не больше трех месяцев. Всякий, в том числе влюбленность. Три дня, три недели, три месяца максимум. Три — это ритм нашего сознания.

Это такое свойство нашей психики — в ритме вальса. А остальное — дырки, дырки, дырки, не заполненные ничем, кроме этой самой повседневности, быта, обыденности, воистину без всякой экзотики. Если из десяти лет прожитой жизни я вспоминаю как нечто значимое — три месяца, то что я делал остальные девять лет и девять месяцев? Спал?

Жить всегда

Ведь самое главное — обыденная жизнь. Почему самое главное? Потому что просто ее почти нет, жизни-то, как оказывается. Мы о ней столько говорим, мы ее и так и сяк поворачиваем, и с точки зрения социальных канонов, концепций — столько наговорили… трансактный анализ, интертипные отношения, малые группы, соционика. А в чем соль? В том, как нам привиделось, приснилось…

Чего нам только ни приснится. Приснилась социодинамика, приснились интертипные отношения, приснился Игорь Николаевич Калинаускас вместе с Зигмундом Ивановичем Фрейдом… Ну и что? Пройдет десять лет, и, может быть, десять дней, кажущиеся такими важными сегодня, не войдут даже минутой в воспоминания. Великий квадрат воистину не имеет углов…

Поэтому, наверное, начинать-то надо с того, чтобы проснуться, как-то меньше спать, чтобы из десяти лет хотя бы пять запомнить.

Я иногда думаю о том, что мечта долго жить, быть вечно молодым возникает оттого, что люди не живут. Кажется, ну что там — прошло десять лет, вспоминаешь, ну три месяца… Это сколько надо, чтобы набрать десять лет настоящей жизни? Четыреста лет надо прожить, чтобы набралось десять лет бодрствования. Четыреста лет! Такой жизни.