– А где же твоя спутница и собака?
Лисил что то проворчал себе под нос, предпочитая не пускаться в неприятные объяснения.
– Отнеси ей ужин в комнату. Я сегодня буду ужинать не здесь. Не посоветуешь какое нибудь стоящее заведение?
Трактирщик насупился.
– Может быть, «Рябиновая роща»? – предложил он. – Там есть игорная зала – одна из самых больших в Беле.
– Замечательно, – сказал Лисил.
* * *
Чейн с набитой покупками сумкой дожидался на крыльце, покуда Торет отопрет парадную дверь особняка. Вечер выдался на редкость скучный и утомительный, и в ушах у Чейна до сих пор звенело от неустанных жалоб и упреков хозяина.
Сразу после захода солнца они отправились обходить захудалые лавчонки и магазинчики, и повсюду Чейн скрупулезно приобретал все, что могло ему понадобиться. Все это время Торет в крайнем раздражении задавал одни и те же вопросы. Почему Чейн тянул с покупками до последней минуты? Почему он не отправился за покупками сам, чтобы его хозяин мог спокойно отдохнуть дома? Почему не заказал все нужные материалы заранее, чтобы их доставили на дом, а ему тогда оставалось бы выбирать то, в чем возникнет нужда?
И всякий раз Чейн – более или менее терпеливо – объяснял одно и то же. Одни ингредиенты годятся, только когда они свежие, другие необходимо подбирать на месте, интуитивно, оттого то ему и понадобилось присутствие Торета.
Первая причина была доподлинной правдой. К тому же ингредиенты лучше всего было закупать как можно быстрее и в разных местах, чтобы не оставить ненужных следов. Некоторые аптекари становятся крайне подозрительны, когда покупатель спрашивает те или иные снадобья. Магия не запрещена законом, подобно чародейству, но и не так приветствуется, как чудотворство, и далеко не так почитается, как прорицательство.
Вторая причина была, само собой, ложью. Чейн вовсе не нуждался в присутствии Торета, однако настоял на нем со вполне конкретной целью. Чейн был твердо намерен – хотя и не знал покуда, как именно, – отыскать способ избавиться от власти своего создателя и господина. Между тем невредно было почаще нервировать Торета, выводить его из равновесия и подогревать ту загадочную тревогу, которая все сильней снедала его с той самой ночи, когда принесли таинственное письмо. Чейн до сих пор сокрушался, что той ночью так и не смог ничего подслушать. После того как он покинул особняк, сопровождая Сапфиру, явно произошло кое что весьма любопытное. Когда Чейн незадолго до рассвета вернулся в особняк, Торет был совершенно вне себя, однако