Евгений Гаркушев

НИЧЕГО, КРОМЕ МАГИИ 1-2 часть

Ему надоело спорить со своим

надсмотрщиком. Себе дороже. И не все ли равно, как его называть? Тем более

что никто не слышит. - Так чем вам платят за ваш труд, господин? Если я могу

это узнать...

Волосатый довольно осклабился, показав отвратительные желтые зубы -

впрочем, большие и крепкие.

- Деньгами, конечно, - проворчал он. - Ты знаешь, что такое деньги,

приманка? Или ты из диких? На диких не похож...

- Что здесь идет за деньги?

- Деньги - это деньги, - усмехнулся волосатый. - Всеобщий эквивалент.

Виги много за деньги дать могут.

- Но как они выглядят? Монеты? Слитки?

- Долговые обязательства, - ответил Охотник. - Какая разница, как они

выглядят? Виги пока платят по своим счетам...

- А что ты можешь и хочешь купить на их деньги, господин? - настаивал

Кравчук.

- Много знать хочешь, - ответил Охотник. Но, смягченный видимой

покорностью человека, сообщил:

- Знания, в первую очередь знания. И всякие полезные вещички, которые у

меня на родине не делают. Лет пять в шахтах попарюсь и, если жив останусь,

буду большим человеком у себя дома. Куплю рабов, построю глубокую и широкую

нору. На обед буду есть живых званцев. Запивать их буду крепкой настойкой

трумболика. Всю ночь буду смотреть телевизор и пользоваться ощущалкой.

Каждую декаду буду ходить на гладиаторские бои. Вот это жизнь! Но что ты

можешь понимать в жизни, приманка? Ты хоть раз видел, как бьются Шипастые с

Полосатыми? Значит, твоя жизнь прошла зря...

Кравчук утомился нести тяжелую вонючую шкуру, с которой на него текла

холодная крысиная кровь.

- Давай остановимся, отдохнем, - предложил он. - Я скоро упаду.

- Упадешь - кнута получишь, - спокойно сообщил Охотник. - Ты не на

прогулке, а на охоте. Беги давай. Мне здесь шесть лет вместо пяти париться

не хочется.

Туннель резко повернул. За поворотом по стене, журча, сбегал мутный

ручеек. По краям его белела известная уже Кравчуку плесень. Но на плесень и

на качество воды он не обратил внимания - очень хотелось пить.

- Я хоть попью, - сообщил он Охотнику, бросая шкуру на землю. И прильнул

губами к ручью.

- Нельзя пить! Нельзя! - вдруг в панике закричал волосатый.

Но Владимир Петрович уже пил.

Охотник подбежал сзади и попытался оттащить Кравчука от ручья. Тот в

остервенении двинул ногой, и назойливый чужак отлетел метра на три, к

противоположной стене туннеля. А Владимир Петрович почувствовал такой прилив

сил, что одной рукой схватил тяжелую прежде шкуру и с силой швырнул ее в