Евгений Гаркушев

НИЧЕГО, КРОМЕ МАГИИ 1-2 часть

люди самых разных корней.

В загоне позади хижины блеяли овцы - штук двадцать, а может быть, и

двадцать пять. Я не слишком следил за поголовьем. Хищные звери в этих

краях докучали пастухам только зимой, люди жили честные, и если какая-то

овца осталась ночевать под открытым небом - пусть ее... Рано или поздно

вернется.

Пришлых воров бояться тоже не приходилось. Место, где я жил,

пользовалось дурной славой. Когда-то здесь стояла целая деревня, но люди

из нее исчезли. Одна семья, другая, третья... Время шло смутное, и даже

за соседями приглядывать было недосуг. А аул на берегу бурного Баксана

стоял далеко от другого жилья. И когда о нем наконец вспомнили,

выяснилось, что людей там не осталось совсем.

Теперь все хижины, кроме моей, стояли пустые. Некоторые покосились,

дворы заросли травой. Но большинство выглядело так, будто их обитатели

только что ушли. Хижины были сработаны в свое время добротно, дворы были

каменистые, а на камнях, как известно, трава не растет. Разве что

буро-зеленый мох покрыл некогда гладкие валуны, заменявшие порог.

Одним словом, за тот год, что я жил в ущелье, никто не пытался меня

ограбить или обидеть. Может быть, этому мешала моя репутация не слишком

общительного человека. Или два шрама на лице, которые явно не делали

меня симпатичнее. Или то, что я редко расставался с оружием.

Питался я овечьим сыром и лепешками из муки, которую покупал в

соседней деревне, за десять километров от моей хижины. Еще я брал там

сухие и свежие фрукты и овощи, что удивляло местных жителей. У человека

нет денег на вяленое мясо и сахар, а он тратится на дорогую ерунду,

которую берут только детям. Впрочем, сахар я у них тоже покупал.

На маленьком клочке плодородной земли возле Баксана росли капуста и

картофель, морковь и кое-какая зелень. Картошка рожала плохо, а капуста

при хорошем поливе получалась отменной.

Впрочем, жизнь моя вовсе не сводилась лишь к заботам о хлебе

насущном, нет, эта печальная участь меня миновала. Из джунглей я привез

достаточно самоцветов и золота, чтобы продавать их и не работать, но

какой смысл жить в праздности? Если совсем не работать руками, можно и с

ума сойти. К тому же я не собирался швырять деньгами направо и налево.

Они могли понадобиться для гораздо более важных целей, чем покупка

провианта.

Гораздо хуже было то, что я не мог пока вернуться домой. И

подозревал, что, возможно, не смогу никогда. Но я намеревался приложить

для этого все силы.

***