Дао, испол-
нилось восемьдесят восемь лет, и Ван Цзяомину, Че-
ловеку Дао Чистого Покоя, было уже семьдесят во-
семь, а Цзя Цзяои, Человеку Дао Чистой Пустоты, –
семьдесят шесть. У большинства обычных людей в
этом возрасте жизненные силы иссякают, у меньшин-
ства же может сохраниться неплохое здоровье, но они
уже неспособны переносить трудности .им уже не по
плечу суровые тяготы странствий – голод и ночевки
под открытым небом, жара, дожди и всякие случайно-
сти. Но три старика-Учителя были телом и душой еди-
ны с Дао, и несмотря на все невзгоды, в них не угаса-
ло детское сердце, в природе они были как рыбы в во-
де. Не было признаков того, что им трудно, наоборот,
они лучились радостью. А кроме того, с ними был Ван
Липин, и рядом с этим пареньком жизнь приобретала
безграничный интерес.
И хотя одеты они были в лохмотья, лица их сияли та-
кой необычайной одухотворенностью, что даже в тол-
пе самый невнимательный человек отличил бы этих
четверых, людей, достигших Дао.
Целые дни проводили они вместе, у стариков была
совершенно определенная задача – воспитать учени-
ка, шаг за шагом передать ему все приемы мастерства.
Из-за сложившейся обстановки Ван Липин не мог об-
учаться иначе, чем в странствии с облаками, но это бы-
ло благоприятно для совершенствования в выплавле-
нии.
Они шли по глухим горным тропам, случалось найти
пищу – ели, не было пищи – никто не произносил слова
«голоден». Каждому было ясно, что того, кто первый
это слово произнесет, другие тут же «подловят»: «Ну,
ладно, ступай, поищи чего-нибудь поесть».
Ван Липин сначала не понимал, что у Учителей это
был прием «состязания в хитрости». Молодой и бесхи-
тростный, он всегда первым заговаривал о еде и раз
за разом бегал по округе, пытаясь раздобыть пищу на
всех.
А во время еды зачастую получалось, что «монахов
много, а каши мало», делить поровну нечего. Тогда все
добытое ставилось посередине, все четверо усажива-
лись вокруг и каждый высказывал свое предложение о
способе дележа. Если на первом круге «обсуждения»
обнаруживался аргумент, который все признавали, то
так и поступали, а если мнения разделялись, то «дис-
куссия» продолжалась.
Позже Ван Липин понял, что бегать за едой, даже
очень далеко, – дело нетрудное. Но если тебя «под-
ловили», чтобы попросить сделать какое-то дело, ты,
значит, проиграл в сообразительности. И он тоже на-
чал щевелить мозгами, придумывая, как бы «подло-
вить» Учителей..
Однажды проявил неосторожность и попался в «ло-
вушку»