от вершин, в нем вдруг появи-
лись темно-красные и светло-лиловые оттенки. Воздух
был недвижен, а дымка над вершинами дрожала, сжи-
малась, свертывалась, вытягивалась, закручивалась и
принимала тысячи разных очертаний.
Ван Липин почувствовал, что и в сердце у него по-
явилась легкая щемящая дрожь.
Человек Беспредельного Дао тоже это наблюдал.
Меж бровей его легло облако печали.
«Четыре Образа не совмещаются, горное ци не дает
счастливого предзнаменования, Поднебесная в раздо-
ре и смуте, в такое время трудно найти ясность и по-
кой». Такое объяснение дал Человек Дао Чистой Пу-
стоты.
«Понял?» спросил Ван Липина Человек Дао Чисто-
го Покоя. Тот кивнул головой, слова Учителя были ему
понятны.
Звук свистка разорвал ясную тишину – отдуваясь
белым паром, у подножия горы проходил поезд. Хуа-
шаньская ночь завершилась.
На восточном краю неба появились красные лучи.
было уже совсем светло. Без конца и края клубилось
море облаков, из-за их края выкатился диск солнца, по-
ражая своей торжественной красотой. Внизу перед ни-
ми лежал старинный горный проход Тунгуань. Беско-
нечная Хуанхэ поворачивала здесь на восток. Даже Ху-
анхэ не могла унести с собой страдания этого мира. И
по-прежнему стояла рядом с ней повидавшая на сво-
ем веку столько горестей застава Тунгуань.
Перед лицом этих гор и рек у Человека Беспредель-
ного Дао, созерцавшего ветер вчерашней ночи и ци се-
годняшнего утра и опечаленного слепотой человече-
ского мира, вырвались из груди древние стихи:
Горные пики в строю,
Гневом потоки бурлят,
Вьется меж них дорога,
Дорога на Тунгуань.
Взор обратишь на запад,
К столице – и мысли мятутся,
Были дворцы Цинь и Хань,
Ныне остался лишь прах,
Народ же как был в беде,
В такой же беде и ныне.
Стихи отзвучали и путники двинулись вниз.
Они двигались на запад вдоль северных склонов
хребта Циньлин, шли горными тропами, обходя сторо-
ной шумные города, но в горные деревушки времена-
ми заглядывали. Деревенские жители были просты и
радушны, здесь сохранялись обычаи древности.
Человек Беспредельного Дао, снова оказавшийся в
этих местах, невольно уносился мыслями к тому, как
некогда здесь совершенствовались в Дао патриархи, и
читал стихи из «Сборника реки Паньси» патриарха Цю.
Через несколько дней они подошли к горе Чжуннань-
шань.
Эту гору, один из главных пиков хребта Циньлин, на-
зывают еще Наньшань и Дифэйшань, древнее же ее
название Тайи (Дух Неба), здесь находится одно из
даосских обетованных мест. В