«учителей».
Неожиданно Ван Цзяомин все так же безразличным
голосом сказал: «Липин, возвращайся опять в ту ка-
морку». И говоря это, на него даже не взглянул, а прямо
пошел к чулану. Ничего не поделаешь, пришлось Липи-
ну идти за ним. Войдя в каморку, он услышал,, как за-
хлопнулась дверь. Потом щелчок замка и стихающий
шум шагов. В каморке темнота, все как утром.
Ван Липин не разгадал, какое лекарство продавали
старики в бутылке из тыквы. Про себя подумал: « Разве
целого утра для „экзамена“ еще не достаточно? Разве
не видно, что я честно сказал? Раз учителя не выдви-
нули никаких других требований, у меня есть свой при-
ем, чтобы скоротать эту бесконечную „черную ночь“».
Подумал так и стал в темноте махать руками и пинать
ногами. Побился так сколько-то, вспотел, силы потра-
тил, задохнулся, снова сел. К сожалению, он никак за-
ранее не подготовился, как все утро писать хотел, тер-
пел, очень нелегко было дождаться, пока «учителя»
откроют дверь и выпустят наружу, так и сейчас в жи-
воте уже накопилось немало «грязи», сколько време-
ни можно прождать, пока выйдешь? Липин старался не
думать об этом, переводить мысли на другое, но да-
вление в животе в скором времени влекло его внима-
ние обратно, терпеть было уже прямо невозможно. Как
быть? Кричал «учителям», чтобы открыли дверь, гор-
ло надорвал, никто не ответил. Стучал в дверь рука-
ми и ногами – будто все вымерло. Только зря силы по-
тратил . «Может человек умереть из-за переполнения
мочевого пузыря или кишечника?» Но в этой крошеч-
ной каморке –где здесь пописать? Куда сделать? Сде-
лаешь. так на весь чулан будет вонь, «учителя» придут,
стыда не оберешься, засмеют. Нет, в чулане делать не-
льзя, но как же стерпеть, чтобы не сделать? Этот три-
надцатилетний ребенок вел себя героически, но был в
конце концов притиснут к стене, такое в жизни с ним
случилось в первый раз. Воля у Ван Липина была до-
статочно крепкая. «Сдержаться, не написать, не наде-
лать, смотрят же, как ты поступишь». .И он не выдер-
жал, оба отверстия открылись одновременно, штаны
стали мокрыми, в них и наделал. Но насколько приятно
было, что в одно мгновение исчезла телесная мука, на-
столько серьезно было возникновение муки душевной!
Ван Липин, тринадцатилетний подросток, заплакал от
горя. Это был первый горький урок, полученный им от
борьбы с собой в перипетиях человеческой жизни. Он
плакал очень горько, но этого тоже никто не слышал.
Но и нельзя было, чтобы кто-нибудь об этом узнал. Ван
Липин сидел теперь