от старого монаха
глоток волшебного ци, после чего сразу же выздорове-
ла. В этот раз я получила глоток волшебного ци от Вас
и я, старая подставка для костей, снова смогла под-
няться». При этих словах по знаку старухи вся семья
повалилась на колени. Смущенный Ван Липин бросил-
ся поднимать старушку, бормоча: «Бабушка очень пре-
увеличивает!»
В восточном флигеле библиотеки, в двух больших
комнатах. соединяющихся в виде буквы Т сидели в по-
зе со скрещенными ногами более трехсот слушателей.
Ван Липин стоял поблизости, оказывая на них воздей-
ствие, он давал инструкции.
«Распустите пояса. расстегните одежду, все тело
расслабьте, отрегулируйте хорошенько свою позу. По-
звоночник должен быть прямым, но не жестким. Сде-
лайте так, чтобы он был прямым, но не жестким, рас-
слабленным, но не распущенным. Кончик языка на
верхнем небе, в древности это называли „сорочьим
мостом“. Ноги закрепите надежно, надо запереть три
нижние Инь. Хорошо! Поднимите голову, смотрите впе-
ред, чем дальше, тем лучше. Посмотрит,. нет ли све-
тлой точки, какого она цвета. Хорошо! Постепенно, ме-
дленно вбирайте обратно лучи шэнь, возвращайте его
в место меж бровей, это „пещера“ из „Неба-Глаза– Пе-
щеры“. Еще дальше внутрь вбирайте…»
Слушатели сидят прямо, ни одна черточка лица не
дрогнет, в помещении для тренировки тихо, спокойно,
не слышно ни голосов, ни дыхания. Ван Липин вытя-
гивает обе руки вперед, как будто легонько подпирает
что-то ладонями, потом раскачивает ими влево и впра-
во. Триста слушателей вдруг начинают раскачиваться,
словно стоят на паруснике, ныряющем по волнам. Ван
Липин потирает зажатые в руках две медные монеты, и
слушатели раскачиваются все сильнее и сильнее. Од-
ни запрокидываются назад, потом наклоняются вперед
до земли, другие быстро машут руками, кто-то бьет се-
бя в грудь, кто-то принимает грациозные танцеваль-
ные позы, некоторые же делают руками разнообраз-
ные жесты, словно говорящие на языке глухонемых.
Некоторые вдруг принимаются громко плакать, и пла-
чут горько. Другие хохочут, как сумасшедшие. Словно
пчелиный рой вылетел из улья, в обеих комнатах все
перевернулось, тишину сменил шум.
Посреди всего этого хаоса, поглядывая на странные
картины вокруг себя, стоит Ван Липин, на лице доволь-
ная детская улыбка. Через четверть часа он простира-
ет руку в направлении комнаты, вытянутой с востока
на запад, и делает кистью толчок вверх. Другую руку
опускает и легонько ею надавливает вниз. Затем пово-
рачивается