У Липина действительно
уже была некоторая база , сидение со скрещенными
ногами нужно было начинать именно так. Две стражи
– это нынешние четыре часа, это половина рабочего
дня. Обычно за полдня работы, если речь идет о сидя-
чей работе, например, в канцелярии, где-то в середи-
не этого времени надо подвигаться, как минимум, надо
изменить позу, иначе кто же выдержит сидение в одной
позе? Тем более можно себе представить, как трудно
для тринадцатилетнего ребенка просидеть четыре ча-
са в позе лотоса.
Прошел час, Ван Липин сидел, словно каменный
истукан, ни одна черточка у него не двигалась, Еще
один час прошел, Липин держался по-прежнему. А
дальше пришлось призывать на помощь все свои си-
лы . «Время еще не наступило? Выпрямись, Учителя
же смотрят. Надо выдержать во что бы то ни стало».
Время опять ползло медленно, секунда за секундой.
Что он чувствовал? Опять то же, что и в начале за-
нятий сидением со скрещенными ногами. Ступни на-
чали неметь, голени распухли и болели, пока на се-
далищные кости можно опираться, держать поясницу
прямо – не проблема. А теперь стало плохо, седалищ-
ные кости тоже разболелись, поясницу заломило, тело
покрылось потом. «Выпрямись, выпрямись, во что бы
то ни стало надо выдержать до конца. Нет, не выдер-
жать, пот льет все сильней и сильней, в голове затума-
нилось. Дело плохо». В конце концов Ван Липин не вы-
держал и опрокинулся на кан. «Сесть как следует», –
Ван Цзяомин отдал приказ, словно командир, обучаю-
щий солдат.
Ван Липин пришел в себя, сел, но ноги онемели,
скрестить их было невозможно.
«Восстановить позу лотоса», – снова отдал команду
Ван Цзяомин.
Ноги не слушались Ван Липина, он как одеревенел.
Два Учителя вышли вперед и связали Липину ноги и
руки веревками, укрепили в позе лотоса, чтобы он про-
должал сидеть. Хотя Ван Липин был мал, воля у него
была крепкая. В глазах стояли слезы, но он не позво-
лял им пролиться, сжав зубы, выпрямился и продол-
жил сидение.
«Я виноват перед ними!» Когда мы нанесли визит
господину Ван Липину, то дойдя в рассказе до этого ме-
ста, он печально задумался, и в глазах его блеснули
слезы. В этих горестных думах было безграничное чув-
ство к трем старикам, без учителей, похожих на стро-
гих отцов, не было бы сегодняшнего «Лин Лин-цзы».
В этих слезах выразилась его вина за «ненависть» к
старикам, которые в обычное время относились к не-
му с отеческой лаской, а в ключевые моменты обуче-
ния применяли к нежному, как молодой побег, подрост-
ку, еще не