заявить права на силу и при этом возвысить себя.
Размышляя над тем, как лучше всего заявить права на силу именно в этой битве, Шон вспоминает, что его подлинное сражение заключается в необходимости наилучшим образом воспользоваться этой возможностью, чтобы начать превращать свою заниженную самооценку в достоинство. Однако рациональный ум здесь не приносит особой пользы, так как рациональность способна направлять Шона лишь в том, что ему уже известно, то есть она могла пригодиться, если бы он принял один из общеупотребимых вариантов. Но мы уже убедились, что в данном сражении ни один из них не пойдет Шону на пользу. К этому заключению Шон приходит с помощью третьего постулата, но, чтобы закончить разработку своей стратегии, ему предстоит столкнуться с новым испытанием —найти тот вариант, который пока ему совершенно не известен. При встречах с непознанным также необходимо пользоваться чувствованием, и это означает, что теперь Шон должен обратиться лицом к Западу, месту чувствования, и воспользоваться четвертым постулатом сталкинга.
Обернувшись к Западу, Шон быстро осознает: поскольку эта четверть связана со стиранием личной истории, это подразумевает, что его стратегия должна в той или иной мере стать упражнением по стиранию личной истории. Это прозрение становится для Шона невероятно глубоким, так как теперь он понимает, что именно личная история —которая, как поясняется в «Крике Орла», и является нашей самооценкой — становится самым крупным препятствием в жизни человека. Это особенно справедливо для текущего момента жизни Шона, так как сейчас он по-настоящему страдает от последствий своего заниженного мнения о себе. Однако необходимо отдавать себе отчет в том, что личная история крепко приковывает даже людей с правильной самооценкой к их взгляду на мир, и потому ее можно обнаруживать у самых корней любого жизненного испытания. Единственный способ преодолеть свои испытания и разрешить загадку собственного бытия заключается в стирании личной истории с целью остановки мира. Пока человек не остановит мир, загадка бытия будет ускользать от него, испытания будут казаться ему тяжким бременем, а жизнь в целом — скучным и безотрадным явлением в рамках обыденного мира.
Размышляя о стирании личной истории и понимая, что оно означает необходимую трансформацию его заниженной самооценки в достоинство, Шон вспоминает, что воин использует в качестве указаний те линии напряжения, которые относятся к текущей битве. В данном случае эти