Уланов Олег

Онекотан

Просыпайся же ты, ну, – голос Ковальчук звучал откуда то издалека. – Да проснешься ты наконец или нет?!

Умелов открыл глаза, соображая, где он сейчас находится. Наталья трясла его за плечо. Усталость предыдущего дня давала о себе знать. Собравшись с силами, он все таки поднял тяжелую от сна голову и пополз к выходу из палатки.

Рассвет уже был близким. Из предрассветного сумрака показались очертания вулкана. Он поднялся на ноги и отправился умываться к каменной чаше. Вытирая лицо, он вспомнил о вчерашнем распоряжении Исаева.

В палатке, так же как и весь вчерашний вечер, у изголовья Мальцева сидела Наталья и марлевым тампоном вытирала ему пот со лба. От этой сцены у Умелова снова заныло в груди.

– Завтракать будешь? – повернулась к нему Ковальчук.

– Нет, – как можно безразличнее произнес Олег. – На голодный желудок быстрее будет идти.

– Зря. Тебе же идти тридцать с лишним километров.

– Ничего, дойду.

– Тогда хоть банку тушенки с хлебом возьми.

Олег достал свой вещмешок и вышел наружу. Развязав его, он вынул из него то, что не мог оставить здесь. Это были последние письма из дома и плоская латунная пряжка, отполированная до блеска. Помимо дембельского альбома, который был спрятан на ПТНе, эта деталь тоже была крайне необходима любому дембелю. Хотя Умелову оставалось служить еще ровно год, тем не менее он уже начал готовиться к этому событию заранее.

Он сложил письма пополам и положил между ними пряжку, чтобы она не поцарапалась. Потом перемотал портянки, затянул ремень и перекинул через плечо кобуру ракетницы. Откинув полог палатки, он нагнулся и произнес наигранно равнодушным тоном:

– Ну, я пошел.

Наталья поднялась с колен и вышла наружу. Близко подойдя к Умелову, она посмотрела ему прямо в глаза:

– Олег, поторопись, пожалуйста. Ему срочно нужна операция.

Сержант вздохнул и, развернувшись, пошел быстрым шагом по склону хребта.

– Подожди, – крикнула ему вслед Наталья.

Олег остановился и повернулся к ней. Она быстро подошла к нему и чмокнула его в щеку. Потом вложила в его руку свернутый листок бумаги.

– Это мой телефон в Москве. На всякий случай, вдруг больше здесь не свидимся. Все, теперь иди.

Умелов в растерянности постоял несколько секунд и, мотнув головой, ещё быстрее зашагал на юг. На его лице сияла счастливая улыбка.

* * *