Карлос Кастанеда

Сказки о силе 1974г

мы решаем, так это

признаем, что что-то вне нашего понимания установило рамки нашего так

называемого решения, м все, что мы делаем, так это идем туда.

В жизни воина есть только одна вещь. Один единственный вопрос, который

действительно не решен: насколько далеко можно пройти по тропе знания и

силы. Этот вопрос остается открытым, и никто не может предсказать его исход.

Я однажды говорил тебе, что свобода воина состоит в том, чтобы или

действовать неуязвимо, или действовать как никчемность. В действительности

неуязвимость - единственное действие, которое свободно, и таким образом оно

является единственной мерой духа воина.

Дон Хуан сказал, что после того,как ученик сделает свое решение

вступить в мир магов, учитель даст ему прагматическое задание, задачу,

которую он должен выполнить в своей повседневной жизни. Он объяснил, что та

задача, которая должна подходить к личности ученика, обычно бывает своего

рода растянутой жизненной ситуацией, в которую ученик должен попасть и

которая будет являться средством, постоянно воздействующим на его взгляд на

мир. В моем собственном случае я понимал такую задачу скорее как жизненную

шутку, чем как серьезную жизненную ситуацию. Со временем, однако, мне

наконец стало ясно, что я должен быть очень усердным по отношению к ней.

- После того, как ученику была дана его магическая задача, он

становится готовым к другому типу наставлений, - продолжал он. - здесь он

уже воин. В твоем случае, поскольку ты уже не был учеником, я обучил тебя

трем техникам, которые помогали сновидению: разрушение распорядка жизни, бег

силы и неделание. Ты был очень инертен, онемевший как ученик и онемевший как

воин. Ты старательно записывал все, что я тебе говорил, и все, что с тобой

происходило, но ты не действовал в точности так, как я говорил тебе. Поэтому

мне все еще приходилось подстегивать тебя растениями силы.

Затем дон Хуан шаг за шагом представил мне картину того, как он отвлек

мое внимание от сновидения, заставив меня поверить, что важным моментом

является очень трудная деятельность, которую он назвал неделание и которая

состояла из перцептивной игры фокусирования внимания на трех чертах мира,

которые обычно проходили мимо него, таких как тени предметов. Дон Хуан

сказал, что его стратегией было отделить неделание, окружив его самой

строгой секретностью.

- Неделание, как и все остальное - очень важная техника. Но она не была

основным моментом, - сказал он. - ты попался на секретность. Ты - балаболка,

и вдруг тебе доверили секрет!

Он засмеялся и сказал, что может себе вообразить те трудности, через

которые я прошел, чтобы держать рот закрытым.

Он объяснил, что разрушение рутины, бег силы и неделание были

проспектами к обучению новым способам восприятия мира, и что они давали

воину намек на невероятные возможности действия. По идее дона Хуана знание

отдельного и прагматического мира сновидения делалось возможным посредством

использования этих техник.

Сновидение - это практическая помощь, разработанная магами. Они знали

то, что делают и искали полезности нагваля, обучая свой тональ, так сказать,

отходить на секунду в сторону, а затем хвататься вновь. Это утверждение не

имеет для тебя смысла. Но этим ты и занимался все время. Обучал себя

отпускаться не теряя при этом своих шариков. Сновидение, конечно, является

венцом усилий магов. Полным использованием нагваля.

Он прошелся по всем упражнениям неделания, которые заставлял меня

выполнять, по всем рутинным вещам моей повседневной жизни, которые он

выделил для искоренения и по всем тем случаям, когда он вынуждал меня

пользоваться бегом силы.

- Мы подходим к концу моего пересказа, - сказал он. - теперь нам нужно

поговорить о Хенаро.

Дон Хуан сказал, что в тот день, когда я встретился с Хенаро, был очень

важный знак. Я сказал ему, что не могу вспомнить ничего необычного. Он

напомнил мне, что в тот день мы сидели на скамейке в парке. Он сказал, что

ранее упомянул мне, что собирается встретиться с другом, которого я никогда

раньше не видел, и потом, когда этот друг появился, я узнал его без всяких

колебаний в гуще большой толпы. Это был тот знак, который заставил их

понять, что Хенаро - мой бенефактор.

Когда он об этом сказал, я вспомнил, что мы сидели и разговаривали, а

потом я повернулся и увидел небольшого поджарого человека, который излучал

необыкновенную жизненность или грацию, или просто самобытность. Он только

что повернул из-за угла в парк. В шутливом настроении я сказал дону Хуану,