Вадим ПАНОВ

Войны начинают неудачники

- Девушек, Кортес, девушек. Самой младшей было шестнадцать.

- Пусть так, - зевнул в ответ наемник. - Все равно твоим подругам нечего бояться.

- Когда видишь такое, - девушка продемонстрировала цветную фотографию жертвы, занимавшую почти всю полосу, - волей-неволей испугаешься.

- Анатомический театр. - Кортес взял в руки журнал и несколько секунд разглядывал картинку.

Репортер постарался на славу. Он улучил момент, когда полицейские развернули белую ткань, в которую было завернуто тело, и сумел сделать по-настоящему шокирующие кадры. Жертва была вскрыта с пугающей аккуратностью. Не осталось ни одного внутреннего органа, до которого не дотянулся бы маньяк и не поработал над ним тонкими инструментами.

- Вряд ли следовало публиковать подобную фотографию, - вынес свой вердикт Кортес, возвращая девушке журнал.

- Это бизнес, - пожала она плечами. - Им надо делать тираж.

- В данной ситуации этот снимок вызовет еще одну волну ненужной паники. А как реагирует полиция?

- Здесь есть интервью с Корниловым. - Яна перелистнула несколько страниц. - Прямо скажем, безрадостное.

- Корнилов, Корнилов... Знакомая фамилия.

- Майор Корнилов, - напомнила девушка, - начальник отдела специальных расследований. Ну, помнишь, он взял тех ребят, которые продавали шасам оружие.

- А-а... - Кортес потер лоб. - Цепкий.

- Его считают лучшим полицейским страны.

- Надеюсь, не зря. - Наемник посмотрел на часы. - Позови, пожалуйста, Лебедя, его очередь дежурить.

Девушка послушно выбралась из кресла. Кортес взял со стола мобильный телефон и неторопливо набрал номер.

- Это я, - он потянулся. - Пока ничего не происходит... Отставить! - Наемник бросился к окну. - Штурм начался! Да, все по плану! Я перезвоню. - Он отключил телефон. - Яна, Лебедь! Тревога!

Ожидание закончилось.

- Яна, ты знаешь, что нам нужно! - Кортес быстро натянул короткую кожаную куртку. - Лебедь, за мной!

Мужчины выскочили из офиса, громко хлопнув дверью. Яна поморщилась, надела на голову обруч с наушником и маленьким микрофоном, змеящимся у рта, прикрепила к поясу передатчик и включила его.

- Кортес, ты меня слышишь? Проверка связи.

- Все в порядке! Что происходит в Замке?

- Они прорвались, - Яна поднесла к глазам бинокль, - бой идет в здании.

Девушка открыла бутылку минералки и сделала несколько маленьких глотков.

Замок, штаб-квартира Великого Дома Чудь

Москва, проспект Вернадского, 26 июля, понедельник, 23:44

Четыре пожарных "КамАЗа", вынырнувших на Вернадку со стороны Ломоносовского, снесли массивные ворота Замка. Как и рассчитал Сабля, гвардейцы не успели среагировать и помешать нападению. Грузовики на бешеной скорости проломили ворота, и в Замок устремился передовой отряд Красных Шапок.

Гниличи прекрасно понимали, что внезапность - их единственный козырь. Оглушенная стража погибла мгновенно, а сеть, охранная сеть, поставленная вокруг Замка боевыми магами Ордена, не сработала. Это Вестник расчистил дорогу своим солдатам. Красные Шапки молниеносно проскочили двор, не позволив гвардейцам задействовать пулеметные гнезда, и ворвались на первый этаж Замка. Начальная стадия операции была завершена, далее Гниличи разделились на два потока. Меньший, около десятка бойцов, направился в подвал, к знаменитой сокровищнице Ордена. По слухам, именно там под надежной охраной сейфовых дверей и отборных рыцарей покоилось главное достояние Великого Дома Чудь - Карфагенский Амулет.

Большая же часть бойцов, подгоняемая уйбуями, бросилась на верхние этажи Замка, их задачей было сдерживание опомнившихся гвардейцев.

В просторных помещениях развернулось ожесточенное побоище. Красные Шапки, наступление которых захлебнулось на уровне третьего этажа, теперь проседали под давлением гораздо лучше обученных чудов, но тем не менее отчаянно цеплялись за каждый метр. Гулкие взрывы гранат, короткие, злые очереди и хриплая ругань наполнили широкие коридоры штаб-квартиры Ордена.

- Глупец, глупец! - великий магистр в бешенстве сжимал золотой жезл. - Какой же я глупец!

Он поднимался в лифте в полном одиночестве. Все, кто мог держать в руках оружие, отбивали штурм, и Леонард де Сент-Каре кожей чувствовал отголоски битвы: взрывы, ожесточенную стрельбу, крики и стоны раненых.