Вадим ПАНОВ

Войны начинают неудачники

остановились метрах в десяти позади "Гольфа", один них слез с мотоцикла и подошел к машине.

- Старший инспектор лейтенант Сидоров, - козырнул он в открытое окно. - Нарушаете, значит. - Глаза полицейского внимательно следили за руками Артема и его спутника. - Аварию видели?

- Конечно!

- Хорошо. - Сидоров сглотнул, подбирая слова. - Я ищу одного чела. Очень подозрительного. Не видели?

- На такой скорости я по сторонам не смотрю, - остроумно заметил Артем.

Инспектор шутки не поддержал.

- Будете разъезжать на такой скорости - нарветесь на неприятности. - Его взгляд переместился на сидящего в тени Кортеса. - Этот чел все время был с вами?

- А это имеет отношение к превышению скорости? - холодно осведомился Кортес, не покидая тень.

Сидоров почесал у себя под шлемом.

- Высунься на свет, чел.

Вторая рука лейтенанта скользнула к кобуре, но он не успел.

Кортес выстрелил без какой-либо подготовки. Только что его руки спокойно лежали на коленях, и вот он уже сжимает дымящийся пистолет. Промахнуться было невозможно. Сидорова отбросило от "Гольфа" метра на два, салон наполнился пороховым дымом. Кортес распахнул дверцу, выскочил из автомобиля и начал яростно палить в сторону патрульных мотоциклов, буквально изрешетив пулями второго полицейского.

Артем инстинктивно прижался к рулю и зажмурил глаза. Прийти в себя его заставил ввалившийся в салон Кортес.

- Посмотри на этого полицейского, - велел он, перезаряжая пистолет.

- Что? - переспросил Артем, не спеша выпрямляться.

Кортес убрал оружие в кобуру и, потянув Артема за шиворот, ткнул пальцем в труп Сидорова:

- Смотри.

Артем почувствовал, как волосы у него на затылке зашевелились. Очертания трупа стали медленно изменяться: исчезли форменная куртка, шлем, жетон на груди, и вместо полицейского на асфальте оказался невысокий, мускулистый парень, затянутый в черные кожаные штаны и жилетку. Его голова была повязана ярко-красным платком, резко выделявшимся на фоне темного месива, в которое превратилось его лицо.

- Красные Шапки, - прохрипел Кортес.

- Как это произошло? - пробормотал Артем.

- Поехали!

Повторять Кортесу не пришлось. Артем надавил на газ, но потребовал:

- Объясни, что происходит.

- Они отвели тебе глаза, - объяснил Кортес. - Навели морок.

- Что значит "отвели глаза"?

- Это как гипноз. Ты видел то, чего не было. Тебе только казалось, что ты видишь полицейских.

Артем с недоверием покачал головой. Кортес запустил руку под куртку и процедил сквозь зубы:

- Планы меняются. Едем в Царицыно. - Он поморщился и вытащил руку - вся кисть была в крови.

- Тебя подстрелили?

- Едем в Царицыно, - повторил Кортес, - в парк. Увидишь красный кирпичный забор, а в нем - дубовые ворота. Это монастырь... - он без сил откинулся на спинку сиденья. - Монастырь эрлийцев.

Московская Обитель, штаб-квартира семьи Эрли

Москва, Царицынский парк, 27 июля, вторник, 01:30

Монастырь пришлось поискать. Минут десять "Гольф" плутал по темным дорожкам Царицынского парка, пока не уперся в высокую кирпичную стену, над которой густо шумели деревья. Следуя вдоль нее, Артем отыскал тяжелые, обитые кованым железом ворота и остановился на небольшой площадке, слабо освещенной раскачивающимся фонарем. Кортес был без сознания.

Проклиная свой альтруизм, Артем вышел из автомобиля и, подойдя к воротам, несколько раз ударил по ним элегантным молоточком.

Ничего не произошло. Подождав для приличия несколько секунд и не обнаружив никаких признаков жизни, Артем снова занес молоток, но его остановил тихий скрип петель. В одной из створок ворот открылась маленькая калитка, и из нее вышли два монаха. Первый был крайне худ, и ряса мешком болталась на долговязой фигуре, его большие живые глаза быстро обежали визитера, но, видимо, ничего интересного не обнаружили.

- Монастырь закрыт, сын мой, - буркнул он. - Приходи потом, не напрягай послушников.

- У-ум, - согласно промычал второй монах, ковыряя в зубах спичкой. - Обещаю, мы помолимся за твою бессмертную душу. Проваливай.

Второй был полной противоположностью своего коллеги и буквально излучал здоровую, жизнерадостную полноту. Ряса, усыпанная хлебными крошками, трещала на нем по швам, а толстые губы лоснились от сала. Судя по всему, Артем вытащил его из-за стола.

- Провалил бы, - в тон ему ответил Артем, - но Кортес просил привезти его именно сюда. Может, он ошибся?