Семир

Юг Индии

большом и древнем священном храме, как Рамешварамский, вдобавок не отмеченном частыми посещениями иностранцев, в отличие от храмов Мадурая, лежащего на пересечении путей, даже надписи о том, что фотографировать нельзя, не висели — видимо, потому, что там это никому не приходило в голову. И когда вспышка аппарата осветила предел храма, из соседнего помещения появился сердитый священнослужитель. 'Это вам не достопримечательности (sight-seeing). Это — боги! Выньте пленку из фотоаппарата, чтобы ничего с вами не случилось!'

Он настаивал очень яростно, и я протянула ему пожертвование — 10 рупий, надеясь откупиться. Но пандит вернул мне мои деньги обратно, продолжая настаивать: мол, это не мне надо, а вам — вам же будет хуже. Будь я одна, это был бы хороший повод вступить в спор со священнослужителем: если нам так понравился этот Ганеша, что мы хотим оставить воспоминание о нем себе на память — ведь мы никогда здесь больше не будем, и никому не помешали, за что ж Ему нас карать? — и послушать его духовные возражения на мои материалистические доводы. Но поскольку моя спутница всецело была за соблюдение формальных приличий, и Яся тоже могла веско выразить свои эмоции в ответ на происходящее, мы расстались, не договорившись ни о чем. Пленку я, конечно, не засветила, но дала индусам лишний повод ограждать свои алтари от иностранцев.

О чем сожалею: всегда лучше объяснить свои действия. Я питаю к индийским богам пиетет человека верующего — настолько, насколько может верить тот, кто рожден в атеистической стране и знаком с историей религии не хуже, чем это преподавали в советских ВУЗах. И рассказывая забавные истории об индийских богах, я не хочу смеяться над ними: напротив, у меня было естественное чувство, что я лежу перед ними в пыли точно так же, как люблю землю Индии и индусов — именно поэтому со мной ничего случится не может.

Правда, кое-что с нами всё-таки случилось. Когда мы покидали Индию и выходили из поезда, чтобы ехать в аэропорт, кто-то умудрился открыть задний карман моего рюкзака, закрывавшийся лишь на молнию, и вытащить оттуда пакет с картами, адресами, открытками и ясиными рисунками, где среди прочих богов был нарисован очень милый слоник Ганеша с длиннющими ресницами. Мы, конечно, очень расстроились — но если считать, что этот пакет отправился прямо к богу Ганеше, который почитается не только помощником, но и устроителем препятствий, и покровителем не только путешественников, но и воров,— то это можно пережить. Вор, вероятно, тоже огорчился, что рассеянные туристы не догадались положить в задний карман рюкзака свои доллары. И если боги на открытках и ясиных рисунках смягчили его сердце, то все хорошо. Если учесть, что сами индусы в поезде пристегивают свои чемоданы к полкам цепями, а мы за месяц сменили 10 поездов и столько же автобусов, то это не потеря, как сказала одна моя знакомая любительница Индии.

В целом Рамешварам остался в моем памяти как наиболее духовное индуистское место: и потому, что здесь оживляет память реальная история, и потому, что не всякий турист туда доберется, а индийских паломников не счесть, как и везде. И потому, что все же это достаточно тихое и пустое место, а йогов в оранжевом, принимающих участие в коллективных службах, много: и когда мы ни проходили мимо храма, пуджи во внешнем пределе шли постоянно. К сожалению, большой праздник должен был быть лишь через пять дней — о чем возвещал громкоговоритель в руках священнослужителя, разъезжающего по городу на моторикше,— а мы не могли настолько задерживаться. Рядом с храмом в песке были построены украшенные навесы, стояли десятки скамеек и сотни постаментов для свечей — для каких-то церемоний, не то прошедших, не то будущих. Может быть, и свадебных — в Рамешвараме мы тоже видели свадебную процессию — с барабанами, трубами и многослойными венками цветов на молодых.

МОРСКИЕ ЗАВОДИ РАМЕШВАРАМА