Семир

Юг Индии

а вы, если хотите, делайте иначе,— и ему не хватило пороху менять порядок организации экскурсий и охраны территории. 'Если открыть Матри Мандир для всех, туда индусы будут приходить семьями, как в свои собственные храмы, отдыхать и веселиться — и никакой Тишины не будет,'— таково примерно общее мнение ауровильцев по данному вопросу.

Для индуса пропуск может стать преградой: у него должен быть какой-то культурный уровень. Человек должен проявить, что ему нужно в Матри Мандир,-- но нашему брату это несложно. Русский берет такие барьеры с налету, просто от изумления, что такое может быть. Хуже, что в Матри Мандир из всех концов Ауровиля одинаково трудно добраться. Моя спутница лишь раз с трудом поймала рикшу, и медитировать уже не осталась. Ей повезло: какие-то люди на мотоцикле её добросили обратно засветло. А так предполагается полная автономия: если тебе нужен свет, вози лампочку. 'У вас тут как-то плохо с централизацией,— сказала я русскому (он был одесситом).— Кто-то же должен отвечать за дороги?'

'Принцип организации Ауровиля — отсутствие централизации,— ответил тот.— Есть группа, которая строит дороги. Есть группа, которая отвечает за свет. Можно включиться в их деятельность.' Я подробно не вникала в организацию Ауровиля. С одной стороны правильно: инициатива наказуема. Но с другой: дороги — коммерческий вопрос, а люди если живут своими нуждами, откуда возьмутся средства? Проще купить себе мотоцикл, чем пустить коллективный автобус.

В Ауровиле нет общих мероприятий: зачем, если есть своя коммуна? На доске объявлений висит крайне мало предложений: разве массаж и аюрведа, предложения с более духовным уклоном — которых море в любом нашем магазине эзотерической литературы — тут не популярны. Есть ли где-нибудь такая литература, не знаю — разве привезена из других мест и лежит в частных домах. Ауровильцев объединяет только Матри Мандир. Но и то, наш хозяин, как и другие люди коммуны, не знали в точности, в какое время там экскурсии: их это не интересовало. У храма Матери Мирры продается несколько красивых открыток с фотографиями храма и сада и объяснением идеологии тишины, словами Шри Ауробиндо и Матери и планом Ауровиля. Снаружи только это. Что внутри?

'Оттого, что нет коллективной деятельности, общей атмосферы, не чувствуется и поток,'— сказала я ауровильцам из коммуны: бразильцу и японцу, а потом одесситу. 'Это сложно: он то появляется, то исчезает. Чтобы понять Ауровиль, недостаточно нескольких дней,'— ответили они. И хотя они, по ауровильской привычке, совсем не собирались со мной беседовать, они бросились защищать Ауровиль: значит, все же было, что защищать.

И как-то так вышло, что всю мою критичность компенсировало посещение храма Матери Мирры. Внутри медитационный зал круглый: в нем все сверкает белизной — может, в противовес окружающей индийской жизни, а может, это скрытый её идеал. Пол затянут белым полотном, при входе выдают белые гольфы, а внутри лежат белые подушки. Двенадцать белых колонн не доходят до потолка. Это отчасти создает впечатление, что белый купол висит в воздухе. Как и тишина: акустика такая, что эхо от упавшей на пол подушки отдается на весь зал. В центре стоит хрустальный шар, на который с потолка падает поток света. Он преломляется в эмблемах Шри Ауробиндо вокруг шара: и шесть шестигранников с лотосом посередине тенью рисуются на потолке. В нижней, зеркальной части хрустального шара — перевернутый маленький образ того, что находится на противоположной стороне зала. Себя не видно — но видно людей, медитирующих напротив: повисших вниз головой над круглой белой сферой.

Впрочем, это не так важно — для того, кто у себя внутри. В абсолютной тишине храма Матери, которая столь тщательно поддерживается во всей километровой округе её сада, быстро возникает ощущение погружения, сосредоточенности и внутренней ясности: кто я, что делаю и куда мне надо. — У меня тут же всплыла отчетливая мысль, что мне просто необходимо съездить в Ананданагар или Анандашилу — и посмотреть альтернативные модели устройства духовных поселений: городов-коммун (чуть не сказала, коммунистических городов). Несмотря на все недостатки, которых не может не быть, за этими моделями — будущее. Они сами формируют будущее.