Карлос Кастанеда

Отделенная реальность (Часть 2)

об этом, - сказал дон Хуан самым

комическим тоном. - он не клал свою руку на мое плечо.

- Тут они оба расхохотались.

- Что ты делал со мной, дон Хенаро? - спросил я.

- Я просто положил свою руку на твое плечо, - сказал он

невинно.

- Положи ее снова, - сказал я.

Он отказался. Дон Хуан вступил в этом месте и попросил

меня описать дону Хенаро то, что я ощущал в моем последнем

переживании. Я подумал, что он хотел, чтобы я добросовестно

описал то, что происходило со мной, но чем серьезнее

становилось мое описание, тем больше они смеялись. Я

останавливался два или три раза, но они убеждали меня

продолжать.

- Олли явился к тебе, не считаясь с твоими чувствами, -

сказал дон Хуан, когда я кончил свое повествование. - я имею

в виду, что ты не сделаешь ничего, чтобы соблазнить его. Ты

можешь сидеть, бездельничая или думая о женщинах, а затем

внезапно - легкий удар по твоему плечу, ты поворачиваешься -

и олли стоит перед тобой.

- Что я могу сделать, если случается что-то, подобное

этому? - спросил я.

- Эй! Эй! Подожди минутку! - сказал дон Хенаро. - это

нехороший вопрос. Не спрашивай о том, что ты можешь сделать,

- Очевидно, что ты не можешь сделать ничего. Спроси о том,

что может сделать воин.

Он повернулся ко мне, прищурившись. Его голова слегка

наклонилась вправо, а его рот сморщился.

Я посмотрел на дона Хуана, чтобы он намекнул мне, не

было ли это положение шуткой, но он сохранял непроницаемое

лицо.

- Хорошо! - сказал я. - что может сделать воин?

Дон Хенаро прищурился и зачмокал своими губами, как

будто ища подходящие слова. Он взглянул на меня пристально,

поддерживая свой подбородок.

- Воин мочит в свои штаны, - сказал он с индейским

спокойствием.

Дон Хуан закрыл свое лицо, а дон Хенаро хлопнулся на

землю, разразившись воющим смехом.

- Испуг - это нечто такое, от чего никогда нельзя

навсегда избавиться, - сказал дон Хуан, когда смех утих. -

Когда воин попадает в такое трудное положение, он просто

повернется к олли спиной, не думая дважды. Воин не может

потакать себе, поэтому он не может умереть от испуга. Воин

позволяет олли прийти только тогда, когда он в хорошей форме

и готов. Когда он достаточно силен, чтобы сразиться с олли,

он открывает свой просвет, выманивает олли, хватает его,

держит его прижатым к земле и сохраняет свой пристальный

взгляд на нем ровно столько, сколько ему надо; затем он

отводит свои глаза, освобождает олли и отпускает его. Воин,

мой дружок, - это мастер в любое время.

- Что случится, если ты будешь слишком долго пристально

смотреть на олли? - спросил я.

Дон Хенаро посмотрел на меня и изобразил комический

жест высматривания.

- Кто знает? - сказал дон Хуан. - может быть, Хенаро

расскажет тебе, что случилось с ним.

- Может быть, - сказал дон Хенаро и захихикал.

- Ты расскажешь мне, пожалуйста?

Дон Хенаро встал, потрещал костями, выпрямляя свои

руки, и открыл свои глаза до такой степени, что они стали

круглыми и выглядели безумно.

- Хенаро собирается произвести дрожь пустыни, - сказал

он и пошел в чапараль.

- Хенаро решил помочь тебе, - сказал дон Хуан

доверительным тоном. - он делал то же самое для тебя в своем

доме, и ты почти в и д е л .

Я подумал, что он ссылался на то, что случилось у

водопада, но он говорил о таинственных грохочущих звуках,

которые я слышал у дома дона Хенаро.

- Между прочим, что это было? - спросил я. - мы

смеялись над этим, но ты никогда не объяснял мне, что это

было.

- Ты никогда не спрашивал.

- Спрашивал.

- Нет. Ты спрашивал меня обо всем, за исключением

этого.

Дон Хуан обвиняюще посмотрел на меня.

- Да.

- Это было искусство Хенаро, - сказал он. - только

Хенаро может делать это. Ты почти в и д е л тогда.

Я сказал ему, что мне никогда не приходило в голову

связать 'виденье' с необычными шумами, которые я слышал

тогда.

А почему ты не связывал? - спросил он решительно.

- 'Видеть' - это значит глазами для меня, - сказал я.

Он рассматривал меня некоторое время, как будто со мной

было что-то не так.

- Я никогда не говорил, что 'виденье' - это только

глазами, - сказал он, покачав с недоверием головой.

- Как он делает это? - настаивал я.