Карлос Кастанеда

Отделенная реальность (Часть 2)

Помолчав немного, дон Хуан убедил дона Хенаро

рассказать мне о том, что случилось с ним один раз, когда он

попробовал пересмотреть своего олли. Дон Хенаро сидел в

нескольких футах от меня, лицом ко мне; он ничего не

говорил. Я взглянул на него: его глаза, казалось, были в

четыре или в пять раз больше обычных человеческих глаз; они

сияли и непреодолимо притягивали. То, что, казалось, было

светом его глаз, господствовало над всем вокруг него. Тело

дона Хенаро, казалось, съежилось и выглядело подобно телу

кошки. Я заметил движение его кошачьего тела и испугался.

Совершенно автоматически, как будто я делал это всю свою

жизнь, я принял 'боевую позу' и начал ритмично бить по своей

правой икре. Когда я стал сознавать свои действия, я

смутился и взглянул на дона Хуана. Он всматривался в меня,

как он делал обычно; его глаза были добрыми и успокаивающи-

ми. Он громко засмеялся. Дон Хенаро издал мурлыкающий звук,

встал и вошел в дом.

Дон Хуан объяснил мне, что дон Хенаро был очень сильным

и не любил заниматься пустяками, и что он просто дразнил

меня своими глазами. Он сказал, что, как обычно, я знал

больше, чем ожидал сам. Он сделал замечание, что каждый, кто

был связан с магией, был ужасно опасен в часы сумерек и что

маги, подобные дону Хенаро, могли совершать чудеса в это

время.

Мы молчали несколько минут, я чувствовал себя лучше.

Разговор с доном Хуаном расслабил меня и восстановил мою

уверенность. Затем он сказал, что он хотел поесть что-нибудь

и что мы собираемся прогуляться для того, чтобы дон Хенаро

мог показать мне технику прятанья.

Я попросил его объяснить, что он подразумевает под

техникой прятанья. Он сказал, что он закончил с объяснением

вещей мне, потому что объяснение только усиливало мое

потакание себе.

Мы вошли в дом. Дон Хенаро при свете керосиновой лампы

пережевывал пищу.

После еды мы трое пошли в густой пустынный чапараль.

Дон Хуан шел почти рядом со мной. Дон Хенаро был передо

мной, в нескольких ярдах впереди меня.

Была ясная ночь; были тяжелые тучи, но было достаточно

лунного света, чтобы ясно представлять себе окружающее. В

один момент дон Хуан остановился и сказал мне, чтобы я шел

вперед и догонял дона Хенаро. Я заколебался; он нежно

подтолкнул меня и заверил, что все хорошо. Он сказал, что я

всегда должен быть готов и всегда должен доверять

собственной силе.

Я догонял дона Хенаро следующие два часа и пытался

поравняться с ним, но как сильно я ни старался, я не мог

догнать его. Силуэт дона Хенаро был всегда впереди меня.

Иногда он исчезал, как будто прыгал в сторону от тропинки,

только чтобы снова появиться впереди меня. Что касалось

меня, то это, казалось, была странная, бессмысленная ходьба

в темноте. Я шел потому, что я не знал, как вернуться к

дому. Я не мог понять, что делал дон Хенаро. Я подумал, что

он вел меня к какому-то неясному месту в чапарале, чтобы

показать мне технику, о которой говорил дон Хуан. В одном

месте, однако, у меня возникло необычное ощущение, что дон

Хенаро был позади меня. Я повернулся и мельком увидел

человека в некотором отдалении позади меня. Эффект был

потрясающим. Я изо всех сил старался увидеть в темноте и

верил, что мог различить силуэт человека, стоявшего примерно

в пятнадцати ярдах от меня. Фигура почти сливалась с

кустами; она как будто хотела скрыться. Я пристально

вглядывался момент и мог действительно разобрать силуэт

человека в поле моего восприятия, даже хотя он и старался

спрятаться за темными очертаниями кустов. Тогда логичная

мысль пришла мне в голову: этим человеком должен быть дон

Хуан, который должен был следовать за нами все время.

Мгновенно я стал убежден, что это было так, я также понял,

что я не мог больше различать его силуэт; все, что было

передо мной, это неразличимая темная масса пустынного

чапараля.

Я пошел к месту, где я видел человека, но не мог никого

найти. Дона Хенаро также нигде не было видно, и, так как я

не знал дороги, я сел ждать. Через полчаса дон Хуан и дон

Хенаро пришли. Они громко звали меня по имени. Я встал и

присоединился к ним.

Мы шли к дому в полной тишине. Я приветствовал этот

антракт тишины, потому что я чувствовал себя совершенно