Карлос Кастанеда

Отделенная реальность (Часть 2)

пальцами беги на месте.

Я последовал его инструкциям; я поднял руки над головой

и начал бежать. Дон Хуан подошел сбоку и корректировал мои

движения. Он вложил ногу кабана в ладонь моей левой руки и

велел мне схватить ее пальцами. Затем он опустил мои руки

вниз, пока они не стали указывать на оранжевые и черные

мрачные тучи над горизонтом на западе. Он растопырил мои

пальцы подобно вееру и велел мне не сгибать их. Это было

решающей важностью, чтобы я сохранял свои пальцы

растопыренными, потому что, если я закрою их, я не смогу

попросить сумерки о силе и спокойствии, но буду угрожать им.

Он также корректировал мой бег. Он сказал, что он должен

быть спокойным и однообразным, как будто бы я действительно

бежал к сумеркам с протянутыми руками.

Я не мог заснуть в течение этой ночи. Несмотря на

успокаивание меня, сумерки, как будто, возбудили во мне

бешенство.

- У меня так много еще незаконченных вещей в моей

жизни, - сказал я. - Так много неразрешенных вещей.

Дон Хуан хихикнул мягко.

- Ничто в мире не закончено, - сказал он. - ничто не

кончено, однако ничто не является неразрешенным. Иди спать.

Слова дона Хуана были успокаивающими.

Около десяти часов на следующее утро дон Хуан дал мне

что-то поесть, и затем мы отправились в путь. Он прошептал,

что мы должны подойти к женщине около полудня, или перед

полуднем, если возможно. Он сказал, что идеальным временем

были ранние часы дня, потому что ведьма всегда имеет меньше

силы и меньше знает утром, но она всегда охраняет свой дом в

эти часы. Я не задавал никаких вопросов. Он направил меня к

шоссе, и в определенном месте он велел мне остановить и

поставить машину сбоку от дороги. Он сказал, что мы должны

ждать здесь.

Я посмотрел на свои часы - было пять минут одиннадца-

того. Я непрерывно зевал. Я был в действительности сонный;

мой ум бесцельно блуждал.

Внезапно дон Хуан выпрямился и толкнул меня. Я вскочил

на своем сиденьи.

- Она здесь! - сказал он.

Я увидел женщину, идущую к шоссе по краю вспаханного

поля. Она несла корзину, закрепленную петлей в своей правой

руке. До этого времени я не замечал, что мы остановились

поблизости от перекрестка. Две узкие тропинки проходили

параллельно обеим сторонам шоссе; очевидно, люди, которые

использовали эту тропу, должны были пересекать мощеную

дорогу.

Когда женщина была еще на грунтовой дороге, дон Хуан

велел мне выйти из машины.

- Теперь делай это, - сказал он твердо.

Я повиновался ему. Женщина была почти на шоссе. Я

побежал и догнал ее. Я был так близко к ней, что я

чувствовал ее одежду на своем лице. Я вынул кабанье копыто

из-под своей рубашки и поразил ее им. Я не почувствовал

никакого сопротивления к тупому предмету, который я держал в

своей руке. Я видел быстро мелькнувшую тень перед собой,

подобно портьере; моя голова повернулась направо, и я увидел

женщину, стоявшую в пятидесяти футах от меня на противопо-

ложной стороне дороги. Она была красивой, молодой и темной,

с сильным приземистым телом. Она улыбнулась мне. Ее зубы

были белыми и крупными, а ее улыбка была спокойной. Она

полузакрыла свои глаза, как будто чтобы предохранить их от

ветра. Она все еще держала свою корзину, закрепленную петлей

на своей правой руке.

Тогда у меня наступил момент полного замешательства. Я

обернулся и посмотрел на дона Хуана. Он делал неистовые

жесты, чтобы позвать меня назад. Я побежал. Трое или четверо

мужчин второпях приблизились ко мне. Я вскочил в свою машину

и дал скорость в противоположном направлении.

Я пытался спросить дона Хуана о том, что случилось, но

я не мог говорить; мои уши лопались от потрясающего

напряжения; я чувствовал, что задыхался. Он, казалось, был

удовлетворен и начал смеяться. Моя неудача как будто не

беспокоила его. Мои руки на рулевом колесе были такими

тяжелыми, что я не мог двинуть ими; они были застывшими; мои

руки были негнущимися и такими же были мои ноги. Фактически,

я не мог оторвать свою ногу от педали газа.

Дон Хуан похлопал меня по спине и селел мне

расслабиться. Мало-помалу давление в моих ушах ослабло.

- Что случилосб там? - наконец спросил я.

Он захохотал, как ребенок, не отвечая. Затем он спросил

меня, не заметил ли я способ, которым женщина перемахнула