Рудольф Штайнер

Философия свободы (Часть 1)

и доступное для наблюдения положение вещей, чтобы быть затем в

состоянии полагать в основу мышления какую-то еще гипотетическую

деятельность. Кто не закрывает глаз, тот должен признать, что все,

'примышляемое' им таким образом к мышлению, выводит его за пределы сущности

мышления. Непредвзятое наблюдение показывает, что к сущности мышления нельзя

причислять ничего, что не находится в самом мышлении. Нельзя прийти ни к

чему, обусловливающему мышление, если при этом покидаешь область самого

мышления

IV. МИР КАК ВОСПРИЯТИЕ

Благодаря мышлению возникают понятия и идеи. Что такое понятие, этого

нельзя выразить словами. Слова могут лишь обратить внимание человека на то,

что у него есть пбнятия. Когда кто-то видит дерево, мышление его реагирует

на это наблюдение; к предмету присоединяется идеальное соответствие, и он

рассматривает предмет и это идеальное соответствие как составляющие единое

целое. Когда предмет исчезает из поля его наблюдения, от него остается

только идеальное соответствие. Последнее и есть понятие предмета. Чем больше

расширяется наш опыт, тем больше становится сумма наших понятий. Но понятия

отнюдь не остаются разрозненными. Они сочетаются в закономерное целое.

Понятие 'организма' примыкает, например, к другим понятиям: 'закономерного

развития, роста'. Другие понятия, образованные об отдельных вещах, сливаются

совершенно воедино. Все понятия, составленные мною о львах, сливаются в

общее понятие 'льва'. Таким образом отдельные понятия соединяются в

замкнутую систему понятий, в которой каждое имеет свое определенное место.

Идеи качественно не отличаются от понятий. Они представляют собой лишь более

содержательные более насыщенные и более объемные понятия. Для меня особенно

важно, чтобы здесь, в этом месте, было принято во внимание, что я обозначил

своей исходной точкой мышление, а не понятия и идеи, которые только и

приобретаются мышлением. Они уже предполагают мышление в качестве своей

предпосылки. Поэтому сказанное мною относительно покоящейся в себе самой,

ничем не определяемой природы мышления не может быть прямо перенесено да

понятия. (Я здесь особенно подчеркиваю это, так как в этом мое отличие от

Гегеля. Он полагает понятие как первое и изначальное.)

Понятие не может быть добыто из наблюдения. Это ясно уже из того

обстоятельства, что подрастающий человек лишь медленно и постепенно образует

понятия к окружающим его предметам. Понятия присоединяются к наблюдению.

Популярный философ современности Герберт Спенсер следующим образом

описывает духовный процесс, который мы выполняем по отношению к наблюдению:

'Когда мы в сентябрьский день, бродя по. полям, слышим в нескольких

шагах от нас шорох и видим движение в траве со стороны оврага, откуда,

по-видимому, исходил цюрох, то мы, вероятно, подойдем к этому месту, чтобы

узнать, что вызвало шорох и движение. При нашем приближении в овраге

взлетает тетерев, и этим наше любопытство удовлетворено: мы имеем то, что мы

называем объяснением явлений. Это объяснение, надо заметить, сводится к

следующему: поскольку в жизни мы бесконечно часто узнавали, что.нарушение

спокойного состояния малых тел сопутствует движению других тел, находящихся

между ними, и поскольку мы обобщали таким образом соотношение между

подобными нарушениями и подобными движениями, то мы считаем это отдельное

нарушение объясненным, - как только находим, что оно являет собой пример

такого же соотношения'. При более точном рассмотрении дело представляется

совершенно иначе, чем как оно здесь описано. Когда я слышу шорох, то я

сначала ищу понятие для этого наблюдения. Только это понятие и выводит меня

за пределы шороха. Кто не размышляет дальше, тот только и делает, что слышит

шорох и довольствуется этим. Но благодаря размышлению мне становится ясным,

что шорох мне следует понимать как следствие чего-то. Итак, лишь соединив с

восприятием шороха понятие следствия чего-то, я получу повод выйти за

пределы отдельного наблюдения и искать причину. Понятие следствия вызывает

понятие причины, и я ищу тогда предмет, послуживший причиной, который и

нахожу в виде тетерева. Но этих понятий причины и следствия я никогда не

могу добыть путем простого наблюдения, какое бы количество случаев оно ни