Рудольф Штайнер

Философия свободы (Часть 1)

также никакой речи и о прямом

знании того, что вызывают предметы в наших органах чувств. Физиолог,

прослеживая процессы в нашем собственном теле, находит, что уже в органах

чувств действия внешнего движения видоизменяются самым различным образом.

Яснее всего мы это видим на глазе и ухе. Оба суть очень сложные органы,

существенно изменяющие внешнее раздражение, прежде чем довести его до

соответствующего нерва. От периферического конца нерва уже измененное

раздражение направляется дальше, к мозгу. Здесь должны быть снова возбуждены

центральные органы. Из этого заключают, что внешний процесс, прежде чем

дойти до сознания, испытывает ряд превращений. То, что разыгрывается в

мозгу, соединено с внешним процессом посредством стольких промежуточных

процессов, что нельзя больше и думать о каком-либо сходстве с первым. То,

что мозг передает, наконец, душе, суть не внешние процессы и не процессы в

органах чувств, а лишь таковые внутри мозга. Но и этих последних душа еще не

воспринимает непосредственно. То, что мы имеем под конец в сознании, это

вовсе не мозговые процессы, а ощущения. Мое ощущение красного не имеет

никакого сходства с процессом, который разыгрывается в мозгу, когда я ощущаю

красное. Последнее снова выступает в душе лишь как следствие и только

вызывается мозговым процессом. Поэтому Гартман говорит ('Основная проблема

теории познания'): 'Итак, то, что воспринимает субъект, это всегда только

модификации его собственных психических состояний, и ничто, кроме этого'.

Когда я имею ощущения, то они еще далеко не сгруппированы в то, что я

воспринимаю как вещи. Ведь мне могут быть сообщены через мозг только

отдельные ощущения. Ощущения твердости и мягкости сообщаются мне через

чувство осязания; цветовые и световые ощущения - через чувство зрения.

Однако они оказываются объединенными на одном и том же предмете. Итак, это

объединение должно быть еще вызвано самой душой. Это значит, что душа

соединяет в тела отдельные, сообщенные через мозг ощущения. Мой мозг

передает мне отдельно - и притом совершенно различными путями - зрительные,

осязательные и слуховые ощущения, которые затем душа соединяет в

представление трубы. Этот конечный член процесса (представление трубы) и

есть то, что дано с самого начала моему сознанию. В нем нельзя более найти

что-либо из того, что находится вне меня и что поначалу произвело

впечатление на мои чувства. Внешний предмет совершенно исчез по пути к мозгу

и через мозг к душе.

В истории человеческой духовной жизни трудно будет сыскать другое такое

мысленное построение, которое было воздвигнуто с большим остроумием и

которое при более точном испытании все же распадается в ничто. Посмотрим

сблизи, как оно образуется. Сначала исходят из того, что дано наивному

сознанию: из воспринятой вещи. Затем показывают, что все находимое в этой

вещи не существовало бы для нас, если бы мы не имели органов чувств. Нет

глаза - нет и цвета. Итак, цвет не находится еще в том, что воздействует на

глаз. Он возникает только через взаимодействие между глазом и предметом.

Значит, этот последний бесцветен. Но цвета нет и в глазу, ибо в нем

происходит химический или физический процесс, который лишь через нерв

проводится в мозг и там вызывает другой процесс. Но и этот не является все

еще цветом. Последний вызывается только в душе, благодаря мозговому

процессу. Но и там он не входит еще в мое сознание, а перелагается сначала

душою наружу на какое-нибудь тело. Тут-то, наконец, и кажется мне, что я

воспринимаю его. Мы описали полный круг. Мы осознали некое цветное тело. Это

первое. Теперь начинается мыслительная операция. Если бы у меня не было

глаз, тело было бы для меня бесцветным.

Итак, я не могу перелагать цвет на тело. Я отправляюсь в поиск за ним.

Я ищу его в глазу - напрасно; в нерве - напрасно; в мозгу - тоже напрасно; в

душе - здесь я, правда, его нахожу, но не связанным с самим телом. Цветное

тело я нахожу только там, откуда я исходил. Круг замкнут. В том, что наивный

человек мыслит существующим вовне в пространстве, я полагаю, что узнаю

порождение моей собственной души.

Пока останавливаются на этом, до тех пор все выглядит в наилучшем

порядке. Но дело приходится начинать еще раз сначала. Ведь я до сих пор