Рудольф Штайнер

Философия свободы (Часть 1)

вещью - над внешним восприятием, о котором раньше,

будучи наивным человеком, я имел совсем ошибочное понятие. Я полагал, что

оно, как я его воспринимал, имело объективное существование. Теперь я

замечаю, что оно исчезает вместе с моим представлением, что оно только

модификация моих душевных состояний. Есть ли у меня вообще еще право

исходить из него в моих рассуждениях? Могу ли я сказать о нем, что оно

действует на мою душу? - Отныне я должен рассматривать как представление тот

самый стол, о котором раньше думал, что он воздействует на меня и вызывает

во мне представление о себе. Но мысля последовательно, я должен тогда

признать субъективными также и мои органы чувств и процессы в них. Я не имею

никакого права говорить о действительном глазе, я могу говорить лишь о моем

представлении глаза. Так же обстоит дело и с нервной системой и с мозговым

процессом; не в меньшей степени и с процессом в самой душе, благодаря

которому из хаоса различных ощущений образуются вещи. Если при допущении

правильности первого круга мыслей я пробегу еще раз по звеньям моего акта

познания, то последний окажется сотканным из представлений, которые ведь не

могут, как таковые, действовать друг на друга. Я не могу сказать: мое

представление предмета действует на мое представление глаза, и из этого

взаимодействия возникает представление цвета. Но мне этого и не нужно. Ибо

как только мне станет ясно, что мои органы чувств и виды их деятельности,

мой нервный и душевный процессы .также могут быть даны мне только через

восприятие, описанный ход мысли тотчас же предстанет во всей своей

невозможности. Верно то, что ни одно восприятие не дано мне без

соответствующего органа чувств. Но и сам орган чувств не дан мне без

восприятия. Я могу перейти от моего восприятия стола к глазу, который его

видит, и к кожным нервам, которые его осязают, но что в них происходит, это

я могу узнать опять-таки только из восприятия. И тогда я скоро замечаю, что

процесс, происходящий в глазу, не имеет ни малейшего сходства с тем, что я

воспринимаю как цвет. Я не могу уничтожить мое восприятие цвета указанием на

процесс, происходящий в глазу во время этого восприятия. Точно так же не

нахожу я цвета в нервном и мозговом процессах; я только соединяю новые

восприятия внутри моего организма с тем первым восприятием, которое наивный

человек перелагает вне своего организма. Я только перехожу от одного

восприятия к другому.

Кроме того, вся цепь выводов содержит в себе разрыв. Я в состоянии

проследить процессы, происходящие в моем организме, вплоть до процессов в

моем мозгу, хотя мои предположения будут становиться все более

гипотетичными, по мере того как я приближаюсь к центральным процессам в

мозгу. Путь внешнего наблюдения прекращается с процессом в моем мозгу, а

именно с тем, который я воспринял бы, если бы мог обрабатывать мозг

физическими, химическими и тому подобными средствами и методами. Путь

внутреннего наблюдения начинается с ощущения и доходит до построения вещи из

материала ощущений. При переходе от мозгового процесса к ощущению путь

наблюдения прерывается.

Охарактеризованный образ мышления, называющий себя критическим

идеализмом, в противоположность точке зрения наивного сознания, называемого

им наивным реализмом, делает ту ошибку, что он характеризует одно восприятие

как представление, другое же принимает как раз в том самом смысле, как это

делает опровергнутый им якобы наивный реализм. Он пытается доказать для

восприятия присущий ему характер представления тем, что наивно принимает

восприятия, получаемые от собственного организма, за объективно значимые

факты и к тому же еще упускает из виду, что он смешивает две области

наблюдения, между которыми он не может найти никакого посредничества.

Критический идеализм может опровергнуть наивный реализм лишь в том

случае, если он сам на наивно-реалистический лад примет свой собственный

организм за объективно существующий. В тот самый момент, когда он осознает

полную однородность восприятий, получаемых от собственного организма, с

восприятиями, принятыми наивным реализмом за объективно существующие, он уже

не может больше опираться на первые как на надежную основу. Ему пришлось бы