Рудольф Штайнер

Философия свободы (Часть 1)

как материализма, так и одностороннего спиритуализма,

вообще в пределах умозаключающего к внечеловеческому, как к истинной

действительности, а не переживающего эту последнюю метафизического реализма,

свобода оказывается исключенной.

Наивный, а равным образом и метафизический реализм, будучи

последовательными, должны оба на одном и том же основании отрицать свободу,

поскольку они видят в человеке только исполнителя необходимым образом

навязанных ему принципов. Наивный реализм убивает свободу подчинением

авторитету некоего воспринимаемого или мыслимого по аналогии с восприятием

существа или, наконец, подчинением абстрактному внутреннему голосу,

толкуемому им как 'совесть'; метафизик, без обиняков умозаключающий к

внечеловеческому, не может признать свободу, потому что для него человек

обусловлен механически либо морально неким 'Существом-в-себе' .

Монизм должен будет признать частичную правомерность наивного реализма,

поскольку он признает правомерность мира восприятий. Кто не способен

посредством интуиции осуществлять нравственные идеи, тот должен получать их

от других. В той мере, в какой человек получает свои нравственные принципы

извне, он фактически несвободен. Но монизм приписывает идее одинаковое

значение наряду с восприятием. Идея может обнаруживаться только в

человеческом индивидууме. Поскольку человек следует побуждениям с этой

стороны, он ощущает себя свободным. Однако монизм отрицает какую-либо

правомерность метафизики, оперирующей лишь с помощью умозаключений, а

следовательно, и правомерность происходящих от так называемых

'существ-в-себе' побуждений к поступкам. С точки зрения монизма человек

несвободен в своих поступках, когда он следует какому-либо воспринимаемому

внешнему принуждению; он может быть свободен в своих поступках, когда он

повинуется только самому себе. Монизм не может признавать какого-то

бессознательного принуждения, скрывающегося за восприятием и понятием. Когда

кто-либо утверждает о поступке своего ближнего, что он совершен несвободно,

то он обязан указать в пределах воспринимаемого мира вещь или человека, или

учреждение, которые побудили его к этому поступку; если утверждающий

ссылается на некие причины поступка, лежащие вне чувственно и духовно

действительного мира, то монизм не может вдаваться в обсуждение подобного

утверждения.

Согласно монистическому воззрению, человек бывает в своих поступках

частично несвободным, частично же свободным. Он застает себя несвободным в

мире восприятии и осуществляет в себе свой свободный дух.

Нравственные заповеди, которые метафизик, оперирующий одними только

умозаключениями, вынужден считать излияниями некой высшей власти,

оказываются для сторонника монизма просто мыслями людей; нравственный

миропорядок для него не есть копня ни чисто механического порядка природы,

ни внечеловеческого миропорядка, но вполне свободное человеческое дело.

Человеку надлежит проводить в мире волю не какого-то вне его лежащего

Существа, а свою собственную; он осуществляет не решения и намерения другого

Существа, а свои собственные. Монизм усматривает за действующими людьми не

пели какого-то чуждого им миродержавпя, самовольно определяющего поступки

люден; но, поскольку люди осуществляют интуитивные идеи, они преследуют

только свои сугубо человеческие цели. И притом каждый индивидуум преследует

свои особые цели. Ибо мир идеи изживается не в сообществе люден,,а только в

человеческих индивидуумах. То, что выявляется как общая цель человеческого

сообщества, есть лишь следствие конкретных волевых деяний индивидуумов, и к

тому же по большей части немногих отдельных избранников, за которыми другие

следуют как за своими авторитетами. Каждый из нас призван статьсвободным

духом, подобно тому как каждый росток розы предназначен стать розой.

Итак, монизм в области истинно нравственного действовання есть

философия свободы. Поскольку он представляет собой философию

действительности, то он в такой же мере отвергает метафизические,

недействительные ограничения свободного духа, в какой он признает физические

и исторические (наивно-действительные) рамки наивного человека. Поскольку он

рассматривает человека не как законченный продукт, полностью осуществляющий