Ричард Бах

Бегство от безопасности

Ричард Бах

Бегство от безопасности

Приключение духа

Если бы ребёнок, которым вы были когда-то,

спросил у вас сегодня о самом лучшем, чему вы

научились в жизни, — что бы вы ему рассказали?

И что бы вы открыли для себя взамен?

Введение 1

Один 3

Два 5

Три 7

Четыре 8

Пять 9

Шесть 11

Семь 12

Восемь 13

Девять 14

Десять 15

Одиннадцать 16

Двенадцать 17

Тринадцать 18

Четырнадцать 19

Пятнадцать 21

Шестнадцать 22

Семнадцать 24

Восемнадцать 25

Девятнадцать 27

Двадцать 29

Двадцать один 31

Двадцать два 34

Двадцать три 36

Двадцать четыре 39

Двадцать пять 41

Двадцать шесть 43

Двадцать семь 46

Двадцать восемь 49

Двадцать девять 49

Тридцать 51

Тридцать один 53

Тридцать два 55

Тридцать три 58

Тридцать четыре 62

Тридцать пять 63

Тридцать шесть 68

Тридцать семь 70

Тридцать восемь 73

Тридцать девять 75

Сорок 75

Сорок один 76

Сорок два 79

Эпилог 80

Введение

Моя истина прошла длительную переработку. Полагаясь на интуицию, я с надеждой разведывал и бурил её месторождения, фильтровал и концентрировал в долгих размышлениях, затем, осторожно попробовал подать её в свои двигатели и посмотреть, что из этого выйдет.

Было несколько выхлопов, одна-две детонации, и я понял, насколько капризной может оказаться моя самодельная философская смесь.

Весь в копоти, но поумневший, только недавно я осознал, что работал на этом странном топливе большую часть своей жизни. По сей день я с тщательно выверенным безрассудством капля по капле повышаю его октановое число1.

Я взялся за создание этого своего топлива вовсе не для забавы, и не потому, что никогда не заправлялся обычным.

Страстно ища первопричины бытия и цели существования, я, пилот ВВС, словно подросток, знакомился с религиями, штудировал Аристотеля, Декарта и Канта на вечерних курсах.

И вот, последнее занятие закончено, я медленно и тяжело шагаю по тротуару, охваченный странным унынием.

При всём моём старании, я вынес из классов лишь одно: эти господа ещё меньше моего знали, кто мы и почему находимся здесь, а мои представления на этот счёт, были не более, чем редкими проблесками понимания.

Эти мощные интеллекты бороздили стратосферу выше потолка моих армейских истребителей. Я намеревался беззастенчиво позаимствовать их опыт, но, сидя в аудитории, вынужден был сдерживаться от крика: «Кому всё это нужно?!»

Практический Сократ восхищал меня тем, что предпочёл умереть за принципы, когда этого легко было избежать. Другие были не так требовательны.

Такие огромные фолианты мелкого шрифта — и, в конце концов, единственный их мудрый вывод: «Тебе самому решать, Ричард. Откуда нам знать, что потребуется именно тебе?»

Курс окончен, и я бесцельно бреду в ночи, шаги гулко раздаются в пустоте университетского городка и моей души.

Я пришёл на эти занятия в поисках руководства, мне необходим был компас, чтобы пройти через джунгли.

Существующие религии казались мне шаткими, плохо скреплёнными мостками, готовыми обрушиться при первом же шаге, превращая детские вопросы в неразрешимые загадки.

Почему религии цепляются за Вопросы-На-Которые-Нет-Ответов? Неужели не понятно, что «Нет ответов» — это не ответ?

Снова и снова, встречаясь с новой теологией, я задаю себе простой вопрос: могу ли я эту веру претворить в мою жизнь?

И каждый раз, под тяжестью этого вопроса, причудливые построения начинают шататься и трещать, затем, внезапно обрушиваются у меня на глазах.

Я хотел бы спасти мир от подобного обвала. Что чувствует человек, который отдал всю жизнь какой-нибудь религии, гарантирующей конец света 31 декабря сего года, и проснулся в новогоднее утро от пения птиц? Он чувствует себя одураченным.

За моей спиной в темноте послышались женские шаги. Я посторонился вправо, чтобы пропустить незнакомку.

Вот я и закончил курс, изучив два десятка философий, самых ярких в истории человечества, и ни одна не дала мне ответа.

Всё, чего я у них просил, — это указать, как мне смотреть на мир, чтобы просто жить. Вроде бы не такой уж и сложный вопрос для Фомы Аквинского или Георга Вильгельма Фридриха Гегеля.

Их ответы, однако, подходили только им самим и были совершенно бесполезны в моей жизни, такой далёкой от них.

— Неужели ты ничему не научился? — сказала она. — Ведь, тебе только что дали то, что ты надеялся найти все эти годы, а ты этого не понял?